Сэр Джордан поинтересовался осторожно:
— А как насчет армии, что недавно прошла через наши земли в сторону юга..
— Мы ее встретили, — сообщил я.
Он спросил тише:
— И… как?
— Вообще-то, — сказал я лихо, — там уже винивидивицнули пару армий… если не больше. Но кто запоминает такие мелочи?
Он посмотрел на меня несколько странно.
— Да, конечно… Ваше высочество, я впервые вижу такого прекрасного коня, как у вас. Думаю, мчаться на таком все равно что мчаться по небу!
Я ответил вежливо:
— Если Всевышний в самом деле устроил мир верно, то люди должны ездить верхом.
Все заулыбались, сэр Джордан собственноручно взял кувшин и налил мне в серебряный кубок.
— Ваше высочество, — произнес он церемонно, — мы будем рассказывать детям, что у нас останавливался сам Ричард Завоеватель!
Альбрехт подмигнул мне, дескать, уже никто не упоминает ни гроссграфа, ни фюрста, ни даже принца, куда значительнее звучит это вот — Ричард Завоеватель!
После обеда я постарался выжать из сэра Джордана максимум об этих землях, где Бриттия соприкасается с Ирамом, и хотя ничего необычного — тьфу-тьфу — не обнаруживается, но обстановка, как и везде вблизи границ, не ах.
Приграничные бароны то и дело вторгались на земли соседнего королевства, что дело вообще-то обычное. Так же делают и внутри королевства, это же так естественно — напасть на соседа и показать свою удаль, угнав у него скот, и сжечь пару деревень. Но еще больше чести пограбить подданных не просто другого лорда, но другого короля.
К счастью, нашествие Мунтвига прекратило эти мужские забавы: кто-то оказал сопротивление нашествию и расстался с головой, кто-то присоединился к Мунтвигу, кто-то ушел и затаился, но все равно здесь бурно кипит котел страстей, взаимных обид и постоянной вражды.
— Хотя, — добавил он с улыбкой, — слон может не обращать внимания на муравьев.
— Да, — согласился я, но все же спросил: — Но разве Царство Небесное можно построить на силе?
Он развел руками и смолчал.
Слуги отвели меня в покои, где я заснул моментально, едва опустился на ложе, даже не успел положить голову на подушку. И то ли устал нечеловечески, то ли дал себе твердую установку насчет никаких прыжков в сторону, но очнулся утром на том же боку и в той же позе, понимая, что ничего не снилось и даже никаких санегерий, что вообще-то немножко разочаровывает, ибо как бы обидно.
В коридоре помимо Зигфрида ждет слуга. Я пошел было мимо, он поклонился и сказал бесстрастно:
— Ваше высочество, мне велено проводить вас к завтраку.
— Что, — спросил я, — снова в другом зале?
Он взглянул удивленно.