Суббота, 20 марта 1999
Меня от всего этого тошнит! С тех пор как Виви уехала, меня ни разу не тошнило, но в данный момент одновременно скопилось так много всяких гадостей! Если бы меня уже давно не просветили по поводу последствий, которые имеет здесь, в общежитии, рвота (например, постоянные вопросы, почему ты снова пытаешься привлечь к себе внимание, почему ты не хочешь выздороветь и т. д.), то я бы с удовольствием очищала свой желудок, потому что от всего происходящего зверски мутит.
Не знаю, что за гадкий сегодня день... Может быть, это день послания Иова? Но без шуток, мать Фионы покончила жизнь самоубийством! Сегодня утром мне позвонила Мария и всё рассказала. Как я рада, что уехала из нашей деревни и не принимаю участия во всей этой гадости, как тогда, с мамой Амелии. Мне страшно не хочется иметь к таким вещам хоть какое-то отношение! С Фионой, Никки и всеми остальными контакты постепенно сходят на нет. Расстояния и дела... Кроме того, у меня такое чувство, что Фиона и Никки не смогут правильно понять мои проблемы. А вот с Амелией и Рамином у нас до сих пор все в порядке. Они понимают, что я теперь уже не та же самая София, которая была раньше. Я изменилась и повзрослела. Я познакомилась с массой людей, и теперь уже
мы стали совсем разными... Совсем-совсем! А вот Фиона с Никки как-то не могут с этим смириться.
С тех пор как я уехала, я старалась избегать нашей дыры. Не хотела видеть никого оттуда и не хотела, чтобы они видели меня. Я все время представляла себе, что они говорят обо мне (обо мне, психе). Но теперь... Я поеду к Фионе и попытаюсь ей помочь. У ее матери была та же болезнь, что и у моей, это мы всегда знали. Но никогда об этом не говорили. Я прекрасно понимаю, что помочь ей по-настоящему не смогу, но зато смогу дать ей почувствовать, что она мне _ . _ небезразлична. Сейчас ей это очень нужно. Мне тоже нужны подобные подтверждения, иначе я чувствую себя одинокой и пустой. Вот по этой причине в выходные я должна ехать в «город ужаса».
Но не только по этой! Моя мать прервала лечение! Не знаю почему, не знаю когда, не знаю, пьет она сейчас или нет. Она мне позвонила. В первый раз, после того как я уехала, она дала о себе знать и сказала, что хочет меня видеть. Конечно, я тоже хочу ее видеть. Это не вопрос. Но я так боюсь! Если она снова напьется, то мой визит станет настоящей катастрофой. А если она будет врать, нести какую-нибудь околесицу или будет за меня хвататься, все окажется еще хуже. Я не смогу сдержаться.
А теперь последняя часть истории ужаса. Пикассо умер. У него был заворот кишок. Его владелица позвонила мне через семь минут после того, как я поговорила с Амелией. Она рассказала только, что он ужасно страдал и кричал от боли. Копытами разломал весь бокс. Ветеринар не мог ничем помочь.