Однако, рассуждая обо всем этом, я даже и не заметил, как позволил себя обмануть. Я говорил о бедности, а тут у меня появилось слово «нищета». А это вовсе не одно и то же. В этом весь Шампьон. Это его трюк. Он постоянно употребляет одно слово вместо другого. «Голос нищеты, господа». Хотя ни я, ни он, ни его родители, ни мои — мы никогда не жили в нищете. НИКОГДА. Мы не были богатыми, верно, но нищета — это совершенно другое. Мы не питались индейками с трюфелями, но мы никогда не голодали. У нас не было централизованного отопления, но мы никогда не замерзали. Разве что в школе. Но, похоже, даже в таком престижном заведении, как Политехнический институт, и то не всегда хорошо топят. Когда я думаю, сколько зарабатывал мой отец, то обнаруживаю, особенно если учесть индексацию, что это было не так уж плохо. Но наряду с этой зарплатой была еще система. Система для бедных. Скорее, бедняцкая форма системы. И мы были ее пленниками. Заметьте, я не жалуюсь на это. Будь мы богатыми, мы были бы заключены в другую систему. Закрытую на такой же внушительный замок. Такую же лживую. Стало быть, я не жалуюсь. Но говорю об этом, чтобы была полная ясность. Например, было много всяких вещей, мои тетради, носки, пакеты с ванильным сахаром, которые нам выгоднее было бы покупать, используя мелкооптовую торговлю, в магазинах со скидками, в магазинах, где при покупке двенадцати предметов тринадцатый достается бесплатно. Вы думаете, моя мать хоть раз воспользовалась этим? НИ РАЗУ. Притом что, заметьте, у нее были деньги. Но это было выше ее сил.
— В нашем положении нужно покупать ровно столько, сколько необходимо.
Или, скажем, она ходила три раза в месяц в квартал Данфер-Рошро, чтобы купить там каждый раз одну пару носков. Она могла бы это сделать за один раз, но это разорвало бы ее сердце. После смерти деда маман получила наследство. Одиннадцать тысяч франков. Но в следующем месяце, когда понадобилась новая кровать для Жюстины, потому что она в тот момент как раз сильно подросла, мать все равно купила ее в рассрочку. Тогда как оплатив покупку сразу, она сэкономила бы десять процентов от уплаченной суммы. Все та же зависимость от системы. Для кого товары продаются в рассрочку? Для трудового класса. Следовательно, мы покупаем в рассрочку. Имея деньги в ящике стола, мы в сущности отказались от десятипроцентной скидки.
— У нас мизерный доход, — говорила она.
Говорила с уверенной улыбкой. Как бы говоря… Как бы говоря, я не знаю, что, потому что, мне кажется, смысл слова «мизерный» был для нее не совсем ясен, она употребляла его и в совершенно другой ситуации, например, упоминая об уличном сапожнике: