Спускаясь вниз по главной лестнице, я обдумывала только что услышанное. Анна исправно выполняла свои обязанности помощника менеджера вечером в пятницу. Она проследила, чтобы вечером боковую дверь, ведущую в гостиницу, заперли. Поэтому есть вероятность, что она проверила и заднюю дверь. Я проиграла в уме все возможные варианты: убийца мог проникнуть в спа, взломав дверь, мог войти силой, а также его могла впустить Анна, не подозревая, что ее жизнь в опасности. Или он мог войти, открыв дверь своим ключом. Я вздрогнула, представив эту сцену. Анна щелкает выключателями, и внезапно из темноты появляется мужчина. Она, возможно, испытала облегчение, узнав его. А потом приходит в ужас, потому что осознает, что он собирается ее убить.
Меня заинтриговало и кое-что другое в словах Бэбс. То, что Анна сидела за стойкой в раздевалке! Это и правда было странно. В каждое свое посещение спа я отмечала, с какой щепетильностью массажисты стараются не переступать границ между персоналом и клиентами. Они никогда не проявляют назойливого дружелюбия, никогда не заходят на территорию клиентов. Так что же Анна делала в клиентской раздевалке? Я знала, что она не держала там своих вещей, потому что вспомнила слова Дэнни о сумочке Анны, найденной в раздевалке персонала.
Мне понадобилось больше времени, чем я ожидала, чтобы найти солярий. Он располагался в западном крыле гостиницы, диаметрально противоположном спа, и был устроен в конце беспорядочного лабиринта коридоров. Встречая на своем пути немногочисленных гостей, я пыталась определить их настроение. Люди выглядели подавленными или мрачными. Было ясно, что все знают об убийстве и положительных эмоций от этого не испытывают. Добравшись наконец до солярия, я с радостью обнаружила, что он полностью в моем распоряжении.
Я уселась на черную плетеную софу и положила ноги на большой пуфик. Из-за пасмурной погоды комната не отвечала своему названию, но я могла представить, какой приветливой она выглядит в солнечный день. Большие окна выходили в парк и на заповедник. Я достала из сумки тетрадь и стала ждать.
Волновалась я чуть больше, чем мне хотелось бы. Теоретически я находилась здесь, чтобы побеседовать с Джошем о спа. Но если в спа творятся темные дела, Джош вполне может в них участвовать, и я должна вести разговор осторожно.
Джош вошел в солярий в двенадцать минут пятого, я уже начала волноваться, не перепутала ли время. Разумеется, с момента нашей последней встречи он не утратил ни грана своей красоты.
— Как дела? — спросила я.
— Как вы понимаете, не блестяще, — ответил он вежливо, но холодно. — Но и вам это не сулит ничего хорошего.