— Грех прятать такие восхитительные глаза. Вообще-то говоря, мне представляется, что вы самая настоящая колдунья: серые глаза и темные волосы. Заглянешь в глаза — и все, погиб.
Джейн не нашлась что ответить на такой изысканный комплимент; она лишь рассмеялась и помотала головой из стороны в сторону, обдав Роберто брызгами. Затем улеглась на спину и притворилась, что намерена загорать. Она бы голову дала на отсечение, что Роберто сейчас внимательно разглядывает ее. Приоткрыв глаза, Джейн убедилась в этом: привстав на локте, принц пожирал ее глазами. Она уселась, накинула на плечи полотенце и в упор взглянула на него.
— Что, разве я не могу вами любоваться? Вы англичанка до мозга костей. Почему нужно стесняться собственной красоты?
— Вы меня смущаете, и вообще в вашем присутствии я чувствую себя незрелой девчонкой.
— Так это же замечательно! Мне очень нравится, как вы вспыхиваете. Значит, у вас чистая душа.
— Ну, это уж едва ли.
— Почему же? Очень даже может быть: утратить девственность и при этом остаться чистой душой и помыслами, — заметил он.
Джейн в ответ лишь неопределенно улыбнулась.
— Ложитесь, ложитесь. Обещаю, что не прикоснусь к вам.
Она вновь улеглась в шезлонг. Роберто сдержал слово, но казалось, он раздевает ее. Джейн ощущала его горячее дыхание, чувствовала жар его тела, неотступно скользивший по ней взгляд.
— Вы нарочно это делаете, да? — наконец не выдержала она.
— Полагаете?
— Ну конечно. Вы нарочно смущаете меня.
— Тогда прошу прощения. И в мыслях не имел. Ну ладно, больше не буду. Давайте поговорим. — Он улыбнулся, и Джейн почувствовала некоторое облегчение.
— Вы так хорошо говорите по-английски, практически без акцента.
— В последнее время я обленился, если уж на то пошло.
— А где вы учили английский?
— Я закончил школу в Англии, учился в Оксфорде.
— А, тогда все ясно. Вам понравилось у нас?
— Как вам сказать? И да, и нет. Британия — очень цивилизованная страна, спору нет. Там столько всего примечательного: чай, кресла, бисквиты, магазины, Гиннес, погода в стиле «русской рулетки». Впрочем, погода ваша мне не по нраву, а еще ненавижу ваших грубых приказчиков в магазинах, ваше теплое пиво, собачью шерсть на креслах… Самое ужасное то, что англичане всегда скованно чувствуют себя с иностранцами. Мне, по сути, так и не удалось обзавестись там близкими друзьями. Были, разумеется, приятели, но всем своим видом, манерами они давали понять, что воспринимают меня как чужака. Воспитание, манеры — все это для них было пустым звуком. Они — англичане, а я — нет. Только это и имело для них значение.