Мельком взглянув на небо, он обнаружил, что дракон все еще не оставил бесплодных поисков того, кто исчез у него из-под самого носа. Уэллен от души поблагодарил неведомых богов, спасших его от гибели, и взобрался в седло. Ехать на восток он не решился, так как там еще не рассеялся ядовитый дым, и, поскольку вернуться к кораблю было невозможно, выбор был небогатым. Двинуться на север или на юг означало остаться беззащитным на открытом пространстве. Уэллен понятия не имел, сколько еще пробудет невидимым для дракона и распространяется ли это заклятие и на другие потенциальные источники опасности. Лошадь его видела. Значит, и другие звери могли видеть.
Можно было двигаться только на запад, к холмам, в том направлении, которое он выбрал с самого начала бегства.
Уэллен развернул нервничающее животное и пустился вскачь. Получив возможность расслабиться — если не умственно, то хотя бы физически, — ученый обнаружил, что теперь ему приходится бороться с усталостью, которую раньше затмевал страх. Встряхнувшись, он попытался привести мысли в порядок, ни на минуту не допуская, что опасность миновала. Дракон вполне мог, двинувшись в том же направлении, случайно накрыть его еще одним облаком смертоносного дыма. А мог и пробить, наконец, таинственную преграду невидимости — Уэллен до сих пор не мог поверить, что это дело его рук — и на этот раз углядеть сбежавшую закуску.
Пот ел глаза. Уэллен отер лоб и, опустив руку, заметил на ладони красные пятна. Пожалуй, и к лучшему, что он не мог видеть своего лица — со сломанным носом и разбитыми губами он выглядел скорее мертвым, чем живым. Его тревожило, что он не ощущал боли от ран. Он хотел было оценить свое состояние, но ничего не получилось, тем более что бешеная скачка и усталость совсем сбивали израненного человека с толку.
Первый из холмов был уже совсем близко, когда рев, гораздо громче прежнего, заставил всадника вздрогнуть.
Из последних сил сдержав лошадь, Уэллен извернулся так, чтобы видеть затянутое тучами небо над равниной.
Среди туч двигалось нечто, рядом с чем гигант, уничтоживший экспедицию, казался карликом.
Оно было… пурпурным!
Он снова протер глаза и еще раз взглянул вверх. Что бы там ни было, оно больше не показывалось, но все еще было где-то здесь. Он понял это хотя бы но тому, что первый дракон поспешно устремился ввысь, в сторону новоприбывшего. Судя по повадке чудовища, оно не собиралось нападать — скорее так двигался бы мелкий зверь, спешащий на зов более крупного.
Бедлам знал только одно: он не желает больше здесь оставаться.