Вследствие столкновений этих противоположных взглядов, в обиходе экономических споров беспрестанно обращаются несколько совершенно оконченных и разрешенных вопросов, сделавшихся уже для всех общим местом. Так, отдача сахалинских копей в частные руки… «Не американцам ли? перебивают оптимисты: да они у нас весь Сахалин отнимут»; на что пессимисты стараются доказать, что отдать разработку копей компании на акциях, не значит еще отдать остров и проч. На втором плане стоят китайцы, которых нужно переселять на Амур, по примеру Америки, так как на Амуре недостает рабочих рук. Пессимисты, которые, как можно было заметить, вместе и прогрессисты на Амуре, доказывают выгоду этих переселений; оптимисты же совершенно довольны количеством рук 27-го экипажа, который и по морям ходит, и казармы строит, и уголь ломает: «Пошлите русского человека куда хотите, говорят они, дайте ему только топор в руки, и он вам сделает, что угодно.» Но все это мы слышали давно и в России; все это очень надоело.
Наконец, есть еще любимый предмет, относительно которого столкновение мнений является с большею силой, и вопрос переходит из области политической экономии в область поэзии; это железная дорога от Амура до Нижнего Новгорода. Но я не привожу разговоров и споров об этом предмете, потому что ничего не слыхал о нем хотя сколько-нибудь дельного.
Как видите, обе крайние стороны высказывают и много нового, и много разумного. Надо ли искать истины в золотой средине? He знаю. Будущее скажет, кто прав и кто виноват. Обратимся лучше к николаевскому обществу, хотя и о нем нечего сказать нового: как будто город вовсе не за 12 тысяч верст от Москвы или Тулы. Общество Николаевска состоит, большею частью, из служащих лиц, и потому все группируется около нескольких центров первой величины, которые и дают тон окружающим. Комические особенности маленького города, где известны даже сокровеннейшие замыслы всякого, являются здесь в ярком свете и с местным колоритом. Говорят, — да и должно быть так, — что здесь, на благодатной почве, раздолье сплетням и пересудам, и к довершению всего страшная скука, поглощающая собою все и всех.
Иногда в Николаевске веселятся; но случается, что вы являетесь по приглашению на бал, осматриваетесь и не видите ни одной дамы. Напрасно доморощенный оркестр играет, для поддержания духа сконфуженного гостя, кавалерийский генерал-марш: «Всадники, други, в поход собирайтесь»; напрасно извиняются сконфуженные хозяева, называя городских дам такими именами, какими их даже в повестях никогда не называют, — комнаты пусты до тех пор, пока некоторые деспотические мужья неоднократною посылкою на дом не настоят на том, чтобы супруги их явились. Но иногда, говорят, эти собрания бывают и веселы; разыграется обер-офицерская кровь, молодежь не щадит себя для удовольствия дам и старших, и расходившиеся супруги отводят души свои в увлекательной восьмерке, местном lancier, с особыми фигурами: «задний перебор дам», под мотив: