Здесь, на этом саладеро, было очень тяжело, потому что нравственно убийство ничем не оправдывалось, и совесть не была закуплена ни ростбифом, ни чем-нибудь другим. Корысть и спекуляция, утешавшие хозяев, не утешали нас, любопытных зрителей.
В заведении солились кожи, складываемые в целые горы, вываривался клеи, топилось сало всевозможных достоинств и консистенции, варилось мыло и выливались свечи.
На другом saladero били быков. Процесс тот же, только них не бьют молотком, a перерезывают ножом становую жилу. Этот удар ножа так искусен, что с ужасом воображаешь, какое страшное употребление может сделать из него владеющий им гаучо. Кожу сдирают одни рабочие, мясо срезывают с костей другие; третьи распластывают и бросают стяг в бассейн с водою, откуда достают крючьями, уже обмытым, и укладывают в колоссальных складах, пересыпав солью. Когда сок весь стечет, мясо вывешивают на солнце и сушат. В этом виде оно вывозится в огромном количестве на Антильские острова и особенно в Бразилию. Соль привозится сюда из Испании. Глядя на эти обширные заведения, невольно вспомнишь о нашей России, которая могла бы иметь их в не меньшем количестве, владея и скотом, и пастбищами, и, наконец, солеными озерами и копями.
Вид крови и убийства, с восьми часов до двух, порядочно измучил нас; мы поспешили домой и на возвратном пути заехали к Краффорду. Он еще не совсем устроился; домик его стоял среди хорошенького парка; два кровные жеребца помещались чуть не в спальне хозяина; на них были намордники, чтобы драгоценные лошади не сели чего-нибудь не показанного и не лизали стен. В библиотеке были все классические сочинения, какие только есть в Англии, о воспитании лошади, об овцеводстве, о породах скота, и много книг с прекрасными рисунками. Краффорд, кажется, был поклонником новой системы укрощения лошадей. с помощью хлороформа. На лужайке, в небольшом, огороженном месте, ходили три племенные барана, мериносы, необыкновенной красоты; за каждого из них было заплачено по 15,000 фр. От Краффорда мы поехали через весь город в Палермо, — сад, находящийся с западной стороны города. Проехав все продольные улицы города, мы не могли не остановиться у ворот обнесенного высокою стеною монастыря, довольно старого. На его обширном дворе было кладбище, и я в первый раз видел склепы, обделанные камнем, в которых гробы стояли на виду. Над некоторыми склепами были изящные мавзолеи; гробы как будто щеголяли друг перед другом отделкою, — и в светлых и чистых погребах было так хорошо, что мрачная мысль о «сырой» могиле не имела здесь места. Джульетта, вероятно, была поставлена в подобном склепе.