– Совсем нет, – ответил рассерженный толстяк.
– Ты у меня что-то спрашивал, – вспоминал Кастро. – Ах, да! Ты спросил, убью ли я тебя, – так, кажется?
Оттянул складку одежды на животе. То, что сначала принял за больничный халат, оказалось женской ночной рубашкой.
Толстяк засопел, закусил верхнюю губу.
– Сколько тебе надо?
– Все.
– Оставь хоть пару сотен. С голоду подохнем.
– Пару сотен оставлю, – сжалился Кастро. – Напарник твой скоро придет?
– Я один.
Кубинец улыбнулся.
– Я спросил, когда придет.
– Минут через пять придет, – ответил толстяк, понимая, что врать дальше бессмысленно. – У него тоже есть. Больше чем у меня. У этого скупердяя все забери! Скотина, знает же, что у меня астма…
– Договорились, – согласился Кубинец и отложил пакет с картошкой. – Фу, что ж так хреново-то? Ты это, руки на столе держи, чтоб я видел. Ага, вот так, – всмотрелся в лицо собеседника. – Я помню тебя. Лет двадцать прошло. Помнишь Белу-Оризонти? Ты мне шифры передавал… и рацию…
– Не люблю Бразилию, – буркнул толстяк.
– Таким поджарым был. Постарел ты.
– Думаешь, ты помолодел?
– Да, – печально вздохнул Кубинец. – Но во всем этом есть и позитивный момент: прошлое нас связывает общим делом, а будущее общими деньгами. Сколько, говоришь, у тебя?
Хуши сказал: «Когда меня что-то беспокоит, я вспоминаю мудрого Че. Он боялся соседской собаки. Собака боялась хозяина, а хозяин боялся мудрого Че»
… Голубая была раза в два больше. Но красную не пугали ее размеры: она делала вид, что проплывает мимо, потом внезапно бросалась, подныривала и кусала голубую снизу за хвост. Этот трюк она проделала раз пять. Краткосрочной памяти у них на пару секунд. Голубая больше и всегда забывает, что маленькую красную надо бояться.
Рэм постучал пальцем по аквариуму, рыбы никак не отреагировали. Красная пошла на очередной заход.
– О чем задумался, Рэм? – спросил Сафронов, протягивая собеседнику свой знаменитый портсигар.
– Не курю, – ответил тот, оторвал взгляд от аквариума, откинулся в кресле и, чуть прищурив глаза, посмотрел на собеседника, пытаясь угадать его настроение.
Сафронов приподнялся с кресла, достал небольшой пакет с кормом, бросил щепотку в аквариум.
– У них сложные взаимоотношения. Я назвал их Каин и Авель. Не терпится узнать, чем дело кончится, – сказал и покосился на гостя, ожидая реакции.
Эту шутку мультимиллионер Сафронов рассказывал всем, кого приглашал в свою оранжерею. Кто-то хохотал, кто-то показывал знак «класс», кто-то качал головой и долго улыбался, но чтобы так, как этот… На лице Рэма не дрогнул ни один мускул. Улыбаться из вежливости – не в его правилах.