Он не настаивал, и она скрылась за дверью внутри костёла.
Христос скорбно смотрел с подвешенного распятия на подошедшую прямо к алтарю красивую женщину. Она преклонила перед священником колено, перекрестилась, и тот мягко задал обычный вопрос:
– Хотите исповедаться, дочь моя?
– Да, – отозвалась она вполголоса.
Встала и прошла за ним к исповедальне. Пропустив её внутрь полумрака, он сам задёрнул занавесь из плотной ткани и остался стоять снаружи, в молчаливом обращении к богу сложив у живота безволосые руки. В кабинке исповедальни графиня присела и чуть слышно стукнула в деревянную стенку. Тёмная занавеска с той стороны зарешёченного оконца отошла вбок, и, как лицо охранника к окну темницы, приблизилось круглощёкое лицо ксендза-иезуита.
– Гонец сейчас же готов отправиться в Москву, – прошептал он заговорщически. – А от короля вчера с торговым кораблём пришло иносказательное письменное известие. Он напоминает о просьбе, срочно узнать и сообщить, куда начнётся переброска части войск большого гарнизона Нарвы. Приближается самое благоприятное для военных действий время года. Начала их следует ожидать в ближайшие полтора или два месяца.
– Он всегда беспокоится только о том, что важно ему, – заметила она желчно. – Неблагодарный. Он, наверное, думает, я заманю коменданта в постель, и так выведаю нужные ему сведения. Именно поэтому он умолял меня отправиться в эту глушь.
– Он служит делу Святой Церкви, – возразил иезуит, впрочем не настаивая.
– Он служит только своим удовольствиям, – сказала она, надменно вскинув голову. – У него нет воли справиться со склоками шляхты, и он боится войны, как тряпка. Но я ему помогу ради Польши. – И она сменила тему. – Мне нужно самой подготовить письмо для нашего посла в Москве. Здесь есть чёрный ход?
– Есть, – отозвался иезуит.
Удача стоял в стороне от костёла, чтобы видеть не только островерхий фасад. Он не ошибся. Полька с накинутым на голову капюшоном и иезуит появились на улице из узкого заднего выхода. Не замеченный ими, он двинулся следом и проводил их до двухъярусного каменного дома, в который они быстро вошли после стука ксёндза в ближнее к двери окно. На исходе получаса из того дома вышел парень, веснушчатый и не старше двадцати лет, он был одет невзрачно и по-дорожному и прямиком направился в дворик к воротам конюшни. Желая удостовериться в своей догадке, что он был гонцом с письмом, о котором графиня говорила накануне с ксендзом, сразу после встречи со шведским сановником, Удача быстро зашагал к городским воротам с выездом на московскую дорогу. Вскоре подгоняющий рыжего коня веснушчатый парень обогнал его за воротами и поскакал как раз к дороге на Новгород Великий и на Москву. Конь выказывал выносливость и силу, а сбоку передней луки седла был укреплён необходимый для продолжительного пути дорожный мешок.