«Ненавижу красную пасту», – подумал Сережа, шагая по хлюпающей колее, проложенной автомобильными колесами. Куртка с меховым воротником заметно отяжелела, словно пропитавшись туманом. Переводя дыхание, Сережа сдернул шапку и задрал голову, наблюдая, как пар, поваливший от волос, растворяется в тумане. За подсвеченной фонарями пеленой угадывалась черная бездна неба. Если смотреть вверх долго-долго, то начинаешь понимать, что такое бесконечность, и от понимания дух захватывает, шарики за ролики заходят. Лучше не смотреть. На земле куда интересней. Тут тебе и сигареты, и голые девочки в глянцевых журналах, и деньги, потихоньку стыренные из родительских карманов… Ну а небо, что в нем?
Сережа опустил голову. Интересно, который час? Судя по обилию огней, еще не слишком поздно. Но по многим темным окнам уже пошло голубое мерцание телевизоров, тревожное, как всполохи молний. Значит, сейчас около восьми. Почему же тогда во дворе так пусто?
Натянув успевшую отсыреть изнутри шапку, Сережа повернулся вокруг своей оси, пытаясь высмотреть хотя бы одного человека. Ни души. Впереди, сзади и по сторонам, насколько позволял видеть туман, никого не было. Вообще никого. Как если бы Сережа остался в городе совсем один и все магазины, все банки оказались бы в его полном распоряжении. Но так бывало только в мечтах. Реальность выглядела иначе, и в ней всегда было много людей, слишком много людей, не желающих расставаться со своей собственностью. А сейчас их почему-то не видно… Куда же они могли подеваться?
Не находя ответа на свой вопрос, Сережа сорвался с места и зашагал так быстро, что только брызги вперемешку с ошметками снега полетели. Полный вперед! Танки грязи не боятся, взрослые мальчики – тоже, они вообще ничего не боятся… во всяком случае, не подают виду… стараются не подавать…
Хотя им бывает страшно, очень страшно!
В последнее время по двору ползли слухи один кошмарнее другого. Вроде бы рыскал по ночам вокруг домов неизвестный садист-убийца в просторном плаще с капюшоном. Нападал только на детей, поджидая их в темноте. Первой его жертвой стал Лешка Тупиков из сто шестнадцатого дома, которого нашли в подъезде с заточенным карандашом, торчащим в глазнице. Потом выяснилось, что в новой девятиэтажке произошла очень похожая история, только убийца воспользовался не обычным карандашом, а химическим, и это почему-то было страшнее всего. Наконец жертвой стала одноклассница Сережиного брата, зверски убитая отверткой или напильником.
И заныли, зарыдали во дворе похоронные оркестры. Переходя от дома к дому, вглядываясь в искаженные горем лица взрослых, впитывая в себя крупицы чужой боли, Сережа представлял, как хоронят его. Выносят из подъезда в дурацком красном ящике, ставят на табуретки, потом несут впереди длинной процессии, погружают в кузов грузовика, везут за город, чтобы закопать там и оставить одного, наедине со всей той ползучей нечистью, которая ждет своего часа в земле.