Открыв стеклянную дверь, Артемий Иванович вошел, наклонился к носу и дотронулся до него грязным пальцем.
— Влажный, значит — здоровый. А я хотел ему хлебушка дать. Теперь не дам.
— Строг, но справедлив, — отметил поляк.
— И правильно, — согласился дворник, запихивая валенком нос обратно в конуру. — И так уж гадить горазд.
Внезапно, без звука поворачиваемого ключа или грохота крюка, распахнулась квартирная дверь, и на площадку выскочил невысокий человек с большой головой и огромной русой бородой.
— Что вы тут делаете?! — взвизгнул он.
— Пса инспектируем, — с угрозой ответил поляк.
— По какому праву?! Мне разрешено домовладельцем!
— Мы из Санитарной комиссии, — поляк сунул под нос академику пропахшую карболкой бумагу, свидетельствовавшую о занятиях ее владельца дезинфекторством. — Нам домовладельцы — не указ.
— Собаку на живодерню, а вас сейчас в дезинфекторскую при части, — сказал Артемий Иванович. — А квартиру окурить серой. Немедленно.
— Что??
— Собака пана академика, — вмешался поляк, — является носителем холерных вибрионов, и как таковая подлежит уничтожению. Самого пана академика также надлежит подвергнуть карантину при части, о чем и говорил мой помощник.
— Невежество! Да что вы понимаете в бактериологии!
— А нам и не надобно понимать, — заявил Артемий Иванович. — Ну что, оформлять все акты? Дворник, сходи за понятыми.
— Какое вопиющее безобразие! Я буду жаловаться! Как ваша фамилия?
— Вот, — поляк подал академику открытый лист. — Удовлетворен ли пан Кобелевский?
— Более чем, — предательская дрожь в голосе академика выдала его испуг с головой.
— Приятно иметь дело с образованными людьми, — сказал Фаберовский, не сдержав ухмылки, а Артемий Иванович топнул ножкой и приказал:
— Несите сюда два стула да ломберный столик и убирайтесь. В ближайшие две недели на улицу выходить только через черную лестницу!
Дверь захлопнулась, щелкнул замок, грохнул накидываемый крюк, захлопнулась вторая дверь, и все стихло, только явившаяся в мгновение ока мебель неприкаянно стояла рядом с конурой.
— Хорошее местечко для наблюдения, — подвел итог поляк, усаживаясь на один из стульев. — Если посыльный будет задержан для получения ответа, мы успеем спуститься вниз и перехватить его у подъезда, чтобы уже вести дальше. А ты, Савва Ерофеич, будешь нам самовар приносить.
— Эх, и заживем генералами! — сказал Артемий Иванович, доставая папироску из портсигара.
Закурить он не успел — внизу раздался услужливый бас швейцара, звякнули шпоры и кто-то стал подниматься по лестнице.
— Тс-с-с! — сказал поляк.
Дворник проворно спрятался за собачью будку. Пес в будке глухо заворчал.