— Да, это все признают. — Наташа вздохнула и добавила: — Но к чему все это, если., если траншея не поспевает к сроку, если руда не успеет выйти к домне Мирной?
— Должна выйти! — с силой проговорил отец. — Что ж ты думаешь, наш партком, не подумав, мое предложение насчет молодежи и шефства принял? Не беспокойся, мы это дело сто раз вдоль и поперек обдумали и обратного хода ему не дадим. Наседают на меня некоторые: сними да сними Степана с машины… Чтобы я Степку моего, фронтового героя, под такую обиду подвел? Не бывать такому! Всё!
Отец прошелся еще по столовой, вновь вернулся к «ребячьей» комнате:
— Скорее бы эти чортовы известняки в землю ушли! Тогда развернемся.
— А уйдут, папа?
— Если разведке верить, так похоже на то… Ну, спи однако! — И отец плотно закрыл дверь.
— Папенька, родимый! — горячо проговорила обрадованная Наталья. — Если бы все так и было!..
Паню тоже обрадовали слова отца, а утром снова ожили сомнения, владевшие им последние дни. Он достал из почтового ящика свежий номер рудничной газеты-многотиражки и прочитал статью о том, как подвигается строительство железной дороги. А вот о траншее газета снова не сказала ни слова.
Собравшись в школу, Паня прихватил обеденные судки.
В последнее время мать была очень загружена в детском саду — там открылись дополнительные группы для детей тех женщин, которые пошли работать на строительство, — все хозяйство в доме Пестовых вела Наталья, но иногда получалось так, что она не успевала стряпать, и приходилось брать готовые обеды в ресторане «Отдых».
Сам шеф-повар Александр Гаврилович, высокий человек с огненно-красным лицом и белыми бровями, принял у Пани судки и осведомился:
— Спрашивал у папаши, что ему желательно?
— Нет, я и так знаю. Мы с батей тестяное любим, а борщ чтобы густой, с помидорами и сметаны побольше. А еще я люблю…
— Ты, фрикаделька, у меня на отдельном учете не состоишь, носом не вышел. Об отце говори! — с высоты своего величия осадил его шеф-повар.
Когда Паня был уже в дверях, Александр Гаврилович задержал его:
— Что там у Григория Васильевича на траншее?
— Вы у бати спросите, а фрикадельке а школу нужно, — отплатил ему Паня; все же он в двух словах рассказал уважаемому шеф-повару, что на известняках проходка траншеи задерживается.
Но неприятнее всего была встреча с Варей Трофимовой и второклассником Борькой. Варя провожала своего сына в школу, прикрыв его полой прозрачного зеленого плаща, и Борька крикнул из-под полы:
— А мой папка вчера сто двадцать пять дал, а твой батька тоже…
— Сто тридцать, а не «тоже»! — сердито ответил Паня. — Ты бы сам попробовал на известняках работать.