Однажды вечером, когда над морем горел прекрасный закат, я сказал своим товарищам на пляже:
— Пойду попробую.
При въезде в порт стояло три контейнера, один на другом, как трехэтажное здание. Я вскарабкался на верхний и попытался съежиться и просочиться в какое-нибудь отверстие. Внезапно кран-погрузчик подхватил это сооружение. Я задержал дыхание. Сооружение оказалось на борту судна. Через час закрылись створки грузового отсека. Я был на седьмом небе от счастья, клянусь. Буквально скакал от радости. Мне хотелось кричать, но все же не стоило этого делать. А потом, там было темно, и я даже не знал, куда еду, а еще у меня не было ни еды, ни воды, так что я сразу успокоился и решил: прежде чем говорить, что у тебя все получилось, нужно довести дело до конца.
Три дня я пробыл взаперти в трюме корабля. Вокруг что-то грохотало, ревело, клокотало. Потом судно остановилось. Я услышал звук спускаемого якоря — этот звук ты узнаешь сразу. И тут я спросил себя: «Где я?»
Не вылезай пока, еще рано. Не шевелись. Сиди тихо, не дыши, жди. Наберись терпения. Терпение может спасти жизнь.
Выехав из порта — прошло, наверное, минут пятнадцать, по крайней мере, не больше получаса, — фура притормозила и остановилась на площадке, где было множество других фур, кранов, контейнеров. Друзья в Греции советовали мне не вылезать сразу, подождать, пока фура попадет в глубь страны (какая бы страна это ни была), пока не окажется на значительном расстоянии от границы, и после этого можно будет воспользоваться какой-нибудь остановкой, например около закусочной, и тогда уж выскользнуть. Я свернулся калачиком, не издавая ни звука, в ожидании, когда фура вновь тронется в путь. Обдумывал, как сделать все точно и проворно: прыгнуть вниз, мягко приземлиться на кончики пальцев, перекувырнуться через голову, если это будет необходимо, чтобы смягчить падение. Затем найти путь к бегству и бежать, бежать не оборачиваясь. Но.
Мы никуда не поехали. Зато в какой-то момент я почувствовал нечто вроде землетрясения. Я выглянул. Огромный кран подхватил и понес контейнер, в котором я находился. Я жутко испугался. «Что происходит? — подумал я. — А если он несет меня на переплавку?» И тогда я решил, что нужно вылезать немедленно, и вывалился наружу.
Трое мужчин суетились около крана. Я шлепнулся на землю, как мешок с картошкой (несмотря на все умственные упражнения), потому что ноги одеревенели и не слушались. При падении у меня вырвался дикий крик. Наверное, я завопил уж слишком пронзительно, или, может быть, свалившийся с неба афганец стал для них полной неожиданностью, не знаю, только они страшно испугались, эти трое мужчин; даже собака, сторожевая собака, сидевшая поблизости, тоже бросилась наутек. Я неуклюже рухнул на бетонный пол, но сразу же стал искать путь к бегству: разлеживаться мне было некогда, несмотря на боль. Я заметил, что в одном месте ограждение, отделявшее площадку от улицы, немного просело. И побежал в этом направлении на четырех конечностях, как животное; у меня не получалось встать на ноги. Я думал, они погонятся за мной, но один парень в робе начал кричать: «Go, go!» И показал мне, куда бежать. Никто даже не попытался меня остановить.