Мистер Саммерс жаждал мести, но, к его великой досаде, Крыса начисто потерял к нему интерес.
Однажды утром, было это не то четырнадцатого, не то шестнадцатого марта, М.Р., как обычно, пришел на камбуз за завтраком для кают-компании. Кок, как обычно, съездил кудрявому юнге по лбу подносом. Поднос, как обычно, отозвался долгим гудением. Команда, тоже как обычно, заржала. М.Р. стиснул зубы и ничего не сказал.
- Сальная Тряпка, — Джейк встал со своей койки и вразвалочку подошел к изумленно обернувшемуся коку, — если ты, старая колченогая табуретка, лысая красножопая обезьяна, тухлая вонючая селедка, еще хоть раз протянешь свои клешни, пеняй на себя.
- Что ты сказал, кальмарьи кишки, корму тебе в рожу, ржавый якорь в задницу? — задохнулся тот.
- Он еще и глухой вдобавок! — сообщил Д.Э. компаньону.
- Совсем плохи дела, — согласился Дюк, с трудом обретая дар речи.
- Ты что, корму тебе в рожу, — повар, потерявший на минуту дар речи, пихнул Джейка в грудь, — совсем? Ты что сказал, кусок мокрого шкота? Ты как, палубная крыса, со старшим разговариваешь?
Но тот, отшатнувшийся было назад, придвинулся вплотную.
- Я сказал, Сальная Тряпка, что если ты такой любитель музыки, почему бы тебе не сыграть на башке, к примеру, капитана или старшего помощника? Что, кишка тонка?
Он сделал еще шаг вперед и тоже пихнул кока. Тот, занесший было руку для удара, споткнулся и чуть не упал. А Д.Э. Саммерс продолжал наступать, заставляя кока пятиться.
- Давайте, сэр, набьем этому красноречивому джентльмену мор… то есть, я хотел сказать, лицо, — предложил он компаньону.
- Не надо, сэр, — отозвался М.Р. — Много чести сидеть под арестом из-за его прекрасных манер.
- Да хоть бы и под арестом, — Джейк задушевно улыбнулся. — Не жалко ради удовольствия.
Кок сплюнул, развернулся и побежал по трапу наверх, стуча своей деревянной ногой.
Команда молча смотрела на этих двоих.
- Э-э-э, — протянул Джейк, — Один кок по ошибке… Он взгляд на компаньона.
- Взял машину для пытки, — подумав, отозвался тот. Д.Э. наклонил голову в знак согласия.
- И еще завернулся в накидку, — продолжил Дюк. Он скакал и плясал,
И руками махал…
Тут М.Р. запнулся, но быстро закончил:
- … Со злодейской на роже ухмылкой!
Оценили ли матросы поэтическое дарование Дюка, так и осталось неизвестным: они как застыли с раскрытыми ртами, так ни слова и не произнесли в продолжение всей сцены. И потом обходили обоих — каютного и палубного так, как если бы боялись, что те бросятся и покусают.
Ночь двое джентльменов провели под арестом, в тесном и душном помещении на нижней палубе, прямо за грот-мачтой, называемом канатным ящиком. В темноте гремела свисавшая с потолка якорная цепь. Почти весь пол занимали канаты. На них и присели (со страшным презрением) арестанты. Пару раз хрюкнули, унимая бессовестный непроходящий смех. Похлопали в темноте глазами.