– Может, у них тут их собственные гаражи, как у нашего гидрографа, – зрит в корень проблемы Ильяс. И тут же недовольно замечает: – А так, конечно, трофейщики. Мы тут патронов пожгем, а они все сладкое съедят, пока мы героически будем героить…
Обсуждение плана действий занимает немало времени. Собственно, он и впрямь прост – действуем, как раньше, только уже пройденное нами место закрепляется сразу местными. Нас с Надей грубо изгоняют из числа штурмовой пехоты, заменяя водолазами.
Не могу сказать, что меня это сильно огорчает. Расстояния тут небольшие, и против еще петровского устава пехоты мы не грешим. А надо заметить, что в отличие от просвещенной Европы, в уставе русской армии, авторство которого принадлежит Петру I, предписана помощь раненым во время боя. В прусском уставе помощь раненым была предусмотрена лишь после боя. Французский и английский уставы того времени помощь раненым не предусматривали вообще. Мало кто это знает, к слову. Сам в свое время удивился…
Доходим до ПОТа, присоединяемся к Демидову. Тот уже весь извертелся, и если б не чеканно высказанное обещание отправить его обратно в крепость, коли вздумает тут бегать, данное Андреем от лица всей команды, то, наверное, и удрал бы. Правда, Ильяс ручку от дверки в фургон забрал с собой, но, может быть, бездомный не потому остался сидеть?
Теперь сидим втроем. Кроме нас еще местный паренек с охотничьим СКС. Немногословный и вроде испуганный нашим соседством. Распределили амбразуры. Моя в правом борту.
Пищит рация. Ильяс снизошел. По его плану, когда дожмут недоморфов к краю гаражей, они либо пойдут в последнюю атаку, либо попытаются смыться. Вот тут-то мы и выдвинемся им наперерез. Как мотокавалерия. И довершим преследование разгромом отступающего противника.
Ну, прямо как война со злобными готтентотами. Или зулусами.
Но вообще-то все правильно, по канонам. Тот же Наполеон продул войну по простой причине – в России потерял кавалерию. Потому насовав по сусалам Блюхеру, не смог выполнить то, что всегда делал, – добить отступающих в беспорядке противников лихим кавалерийским ударом. Удирающую вражескую пехоту своя пехота догнать не сможет – скорости равны, а вот кавалерия догоняет отлично и вырубает под корень или забирает в плен. Рассыпавшиеся разгромленные пруссаки собрались снова в кучу, отряхнулись и вовремя явились на поле Ватерлоо.
Кавалерист прошлого – это как танкисты сейчас. Обучать его следует долго, и главное – без практики никак. Что любопытно, и лошадку тоже надо учить: и чтоб слушалась, и строем ходить умела, и пальбы не боялась. То есть после похода на Москву и лошадей набрали, и людишек хватило. Да только мало человека назначить кирасиром и выдать ему блистючую кирасу, шлем с черным конским хвостом на гребне и тяжелый палаш. Он остается штатским лопухом в каске и кирасе. Надо еще учить и учить. И строю, и рубке. А времени и не хватило. И загремел Боня в Робинзоны Крузо с прислугой. Скучал, говорят, сидя на острове…