Том 2. Эмигрантский уезд. Стихотворения и поэмы, 1917-1932 (Черный) - страница 27

На первую страницу
    Распутай все шелка и гарус,
    И пусть беспечные слова
    Заткут узором вольный парус!
……………………………………………………
Матвей Степаныч, адвокат,
Владелец хутора под Вильно,
Изящно выгнув торс назад,
Сказал с улыбкою умильной:
    «Ну что ж, задумчивый поэт,
    Махнем-ка к тетушке на хутор?
    Там воздух сладок, как шербет,
    Там есть и сыр, и хлеб, и буттер…»
И вот пошли. Плывут поля…
Гудит веселый столб букашек.
Как паруса вдоль корабля,
Надулись пазухи рубашек.
    Бормочет пьяный ветерок,
    От елок тянет скипидаром.
    Степаныч жарит сквозь песок,
    А я за ним плетусь омаром.
Пришли! Внизу звенит река
Живой и синенькой полоской.
Вверху с ужимкой старика
Присел на горке домик плоский.
    На кухне тетушка стучит.
    В столовой солнце — древний пращур…
    Матвей Степаныч ест, как кит,
    А я, как допотопный ящур!
Еда — не майский горизонт
И не лобзание русалки,
Но без еды и сам Бальмонт
В неделю станет тоньше палки…
    Господь дал зубы нам и пасть
    (Но, к сожаленью, мало пищи),—
    За целый тощий месяц всласть
    Наелись мы по голенище!..
Ведро парного молока!
Горшок смоленской жирной каши,
Бедро соленого быка
И две лоханки простокваши!!!
    Набив фундамент, адвокат
    Идет, икая, на крылечко.
    Я сзади, выпучив фасад,
    Как растопыренная печка.
Перед крыльцом свирепый пес
Раскрыл зловеще глазенапы,
Но вдруг раздумал, поднял нос
И положил на грудь мне лапы.
    Сирень, как дьявол, расцвела!
    Глотаю воздух жадной глоткой.
    Над носом дзыкает пчела,
    И машет липа мощной щеткой.
Пошли в лесок и сели в тень.
Степаныч сунул в рот былинку,
Надвинул шляпу набекрень
И затянул свою волынку:
    «Интеллигентный блудный сын,
    К сосцам земли припал я снова…
    Как жук, взобравшийся на тын,
    Душа в лазурь лететь готова!
Старик Руссо вполне был прав:
Рок горожан ужасно тяжек…
Как славно средь коров и трав
Дня три прошляться без подтяжек!
    Поесть, поспать, пойти в поля,
    Присесть с пастушкой возле ели…
    Земля! Да здравствует земля!..
    Какого черта, в самом деле!..»
«Какой, вздохнул я, там Руссо!
Здесь — хутор, в городе — клиенты.
Лицо, как круглое серсо…
Бывают, брат, милей моменты:
    Пиджак редеет, как вуаль,
    В желудке — совестно поведать…»
    Племянник, пасть уставив вдаль,
    Орет нам издали: «О-бе-дать!»
Опять едим! О, суп с лапшой,
Весь в жирных глазках, желтый, пылкий…
На стул трехногий сев пашой,
Степаныч ест, как молотилка…
    «Что слышно в городе?» — «Угу».
    Напрасно тетушка спросила:
    Кто примостился к пирогу,
    Тот лаконичен, как могила…
В гостиной — рыхлая софа,
На дне софы — живот и пятки.
Следующая страница