Марина переходит на шепот. Айко отвечает тоже тихо: сонное чириканье.
— Цветение сакуры — повод для пьянки. Японцы в пять утра места под деревьями занимают — спят в костюмах-галстуках на циновках. Если хочешь по службе продвинуться — выпей с начальником под цветущим деревом…
— Вот тебе и запах сакуры… — Марина улыбнулась. — А я хотела бы все-таки его узнать.
— Узнаешь, — Айко прижалась к Марине. — Я засыпаю… не могу больше.
— Спи…
— Ни прошлого, ни будущего… Сакура пахнет твоим телом… Не исчезай.
Марина слушает ровное дыхание спящей Айко.
Лампа небесного цвета едва освещает комнату.
А если настоящая радость — она вот такая? Ты не пытаешься надышаться ею, удержать ее в легких. Не боишься потерять: просто не думаешь о том, что будет. И то, что было, — не нужно тебе. Здесь и сейчас тепло и легко. Несет тебя волна, а может, ты уже сама — волна и катишься себе вдоль берегов, ни о чем не жалея, не сожалея, без ожиданий, без сомнений, без тревог, без снов.
* * *
Айко заглушает мотор, наваливается тишина.
— Ай, хоть теперь скажи, где мы.
— На Хоккайдо, в Немуро. Это самый север Японии. — Айко запускает пальцы в твои непривычно короткие волосы. — Дикие края. Можешь выходить.
Ехали от Саппоро, где в аэропорту взяли напрокат синюю уютную «тойоту». Выпрыгиваешь на землю — и здесь тишина, только птиц слышно. Небо затянуто от края до края, легкий туман.
Айко хлопает дверцей:
— Пошли.
Идете по серому гравию к небольшому буддийскому храму с красной крышей: уголки у нее загибаются, и кажется, что храм улыбнулся.
— А что за кусты такие красивые?
Вдоль дорожки — невысокий кустарник, нахлобучивший белые шапки из цветов. Глядя издалека, можно подумать — снег выпал.
Айко бросает небрежно:
— Сакура.
Ты останавливаешься.
— Как — сакура? Она же отцвела в апреле!
— В Токио — да. А сюда волна как раз к середине мая докатывается. Дальше ей идти некуда. Еще пара дней, и мы опоздали бы.
— Но…
— Теперь понимаешь, почему я с визой спешила? Хорошо, что в посольстве свои люди.
— Но… Айко… это все ради меня?
— Ты хотела узнать запах сакуры, — Айко улыбается вместе с буддийским храмом. — Правда, она здесь немного другая, чем в Киото или Токио. Не деревья, а кусты, но им больше сотни лет. Храм Сейрюдзи славится ими. Завтра-послезавтра она начнет облетать. Ветер поднимет вихри лепестков…
— Как в «Утэне».
Ты перешагиваешь через цепь-оградку, склоняешься к усыпанной белыми цветами ветке. Вдыхаешь. Замираешь. Оглядываешься. Айко смотрит на тебя, по-прежнему улыбаясь.
— Ай… но… она не пахнет! Она ничем не пахнет!
— Конечно. Это же пустоцвет.