Конечно, еще давно. Вернее, сказала она, а он ответил: «Я тоже».
— «Я тоже»? Он заявил «я тоже»? Ни на что больше не хватило?
Малоприятное занятие — защищать свою радость от подруги, которая желает тебе добра всеми печенками.
— Марина, ему ничего не нужно, разве не видишь? У него один плюс один не будет равно трем!
Нет, это сейчас не равно, просто рано пока. Когда ночью втиснула ему в ухо: «Денис, а если…» — смолчал, но будто сквозняком протянуло. Другая сбежала бы? Ну и дурочка была бы. На то и время людям дается, чтобы незаметно так друг к другу привязаться, что потом топор об узел обломаешь.
Не знал он еще таких отношений. Мало того что приятно дома на родном языке говорить — с Маринкой многому учишься… Легкости. Согласию. Или — как там? — доверию. Хотя все равно никому, как себе, не доверишься. Даже если цели общие. Ибо цели бывают только свои, с чьими-то временно совпадающие. Но все же.
А еще мило, что подружка не чужда искусства. Жаль, от рисуночков профита ноль.
Она как собачонка — подойдет, прижмется, носом в шею сопит. Живая-теплая. Взамен на ласку ничего не просит. Только до поры это. Вот уже попыталась сбежать. И правильно сделала. Да ведь каждый за себя, не отпустил.
Альберто лежал на кровати, слушал, как дождик постукивает в ставни. С поездки в Могилёв прошел год. Сколько раз Ольга просила снова приехать или — лучше — выслать приглашение и деньги на самолет. (У нее ни гроша, библиотекарша, ее брат содержит, Лёва.) Но никак Альберто не мог переварить новогоднюю историю. Когда ехали в аэропорт, остановились на светофоре, Лёва что-то вспомнил, говорит: «Гивми» — и на сумку сзади указывает. За неделю Альберто научился разбирать Лёвин, с позволения сказать, английский, ему на таком и Ольга писала, это у них, видимо, семейное. Протянул сумку Лёве: “Nа!” (Выучил: “Nа!” говорят, когда дают что-то; кошмарное воспоминание: новогодняя ночь, тетка в цветастом платье сидит впритирку, тычет ему в набитый рот куском: “Nа! Yesh!” — mamma mia…) Лева порылся в сумке, вытащил шкатулку из соломки: «Ольгас презент!» — загорелся зеленый свет, поехали. Альберто выдавил “thanks”, но не понял, зачем Ольга передала ему шкатулку. Если туда только винтики складывать.
Вчера приходила Марина, выслушала, сказала: да разве не видишь, не то это. Он и сам знал, что — не то. И, зная, накопал девиц на сайтах знакомств, некоторые на Новый год к себе звали, другие в Париж порывались. Но он всех отфутболил, придумал эту комбинацию с Прагой. Послал Ольге денег через «Вестерн юнион», отель в Праге заказал, на окраине ввиду кусачих цен. Собирался туда на машине ехать. И вот сегодня пришло от Ольги письмо: не получается выбраться в Чехию, их президент Лукашенко свирепствует, незамужним выход перекрыт. Сперва окрысился на этого Лукашенку, бросился искать телефон белорусского посольства в Париже, потом остыл. Может, никакого и не президента это рук дело, а Лёвины происки. Или не Лёвины, а самой Ольги. Аферистка, деньги-то взяла. А про президента Лукашенку Лёва говорил, что им очень даже народ доволен, все сыты, не то что в соседней Молдавии, где Лукашенки нет. Сделали из него черта на Западе, а он что отец родной. Вывод: Ольге веры — никакой. Второй раз она его динамит, хватит.