Вот и подумай сам, Михайла, как же не быть при таких делах смуте? Не только в Европе, но, боюсь, как бы и у нас не началось… Больше тридцати лет, считай, без царя нормального живем. В таких условиях, слава богу, что хоть какая-то торговля есть.
За неполные десять месяцев, что провел Валентин в этой реальности, ему неоднократно доводилось слышать от разных людей упоминания о недавнем прошлом этого мира, но вот так последовательно и более-менее связно историю последних тридцати – сорока лет ему изложили впервые. Главное отличие от версии, с которой Валентин познакомился еще в школе, – три царя, правивших последовательно друг за другом, вместо одного Ивана Грозного. Но сейчас для него важнее было другое – Прозоров, рассказывая о событиях недавней истории, фактически лил воду на его, Валентинову, мельницу. Чем Валентин не преминул тут же воспользоваться.
– Что же получается, Гурьян Гурьяныч?! – с возмущением воскликнул он. – Почему же боярство так скверно исполняет долг свой перед государством? Ну мал царь, неразумен… Но среди первых бояр, думаю, и в летах люди есть, и разума немалого. Чего ждут они? Чего время впустую тянут? Плохи Захарьины? Так соберитесь, поезжайте в Александровскую слободу да и укажите этим Захарьиным их место!
– Ну ты сказал, Михайла… – Прозоров не смог удержаться от усмешки. – Они же там не просто так сидят… За эти годы дружину свою опричную собрали. Боярин Адашев на что уж отчаянной доблести человек был… Поехал к Захарьиным, чтобы все с головы на ноги вернуть… И чем кончилось? Убили его, и все тут.
– Понятное дело, – согласился с ним Валентин. – Так и будет, если действовать поодиночке. Но если бы бояре сговорились вместе действовать, ну хотя бы самые наипервейшие десять человек, и собрали вместе свои дружины да прокатились бы до Александровской слободы… Они бы и дружину эту опричную, и Захарьиных этих самых в порошок стерли бы. Остался бы мальчишка-царь с ними один на один. Вот и учи его тогда уму-разуму.
– Согласен. Но это если сговорились бы… Но они почему-то никак не хотят сговариваться. Сидят себе в Ярославле и ждут чего-то.
– А дружина опричная меж тем с каждым днем все сильнее становится, – добавил Валентин. – На пользу ли это государству Русскому? Вряд ли. Ведь Захарьины, как народ говорит, еретики известные, давно в ереси жидовствующих замечены были. Да и с происхождением у них не все ясно. Родоначальником их был, как я слышал, некто Андрей Кобыла, родом из Пруссии. Так?
– Верно, – согласился Прозоров.
– Вот и получается, что непонятно, в чьих интересах Захарьины действуют. Вы, Гурьян Гурьяныч, сказали, что не купеческое, мол, это дело об интересах государства печься. Боярское, мол, это дело. А между тем бояре сидят себе преспокойненько и затылки даже не чешут, когда в государстве невесть что происходит. А все потому, что живут они от земли своей. И что ни случись, земелька худо-бедно родит и крестьяне им их долю отдадут. А то, что царь куда-то сбежал и их не трогает, то даже к лучшему. Живется спокойнее. Подрастает же царь, все одно, бояре ему и так и так понадобятся. Одними Захарьиными не обойдется. Вот так примерно наши бояре рассуждают, Гурьян Гурьяныч. – Валентин взял со стола бокал и сделал глоток, исподволь наблюдая за реакцией Прозорова. Тот молчал, потягивая портвейн, и смотрел куда-то в сторону, будто Михайлы Митряева и не было рядом с ним. – Мы же, купцы, живем торговлей. От неурядиц, войн, междоусобиц всяких всегда торговля страдает. Да вы и сами говорите, что торговля год от года хуже становится. Вот и получается, что купечество в первую голову заинтересовано в порядке, а следовательно, в сильном, желательно толковом, царе. И если никого это не беспокоит, никто ничего не предпринимает, чтобы сделать государство сильным, то придется нам, купечеству, этим озаботиться. – Прозоров продолжал молчать, и Валентин решил добавить еще один веский аргумент. – Есть еще одно соображение, Гурьян Гурьяныч. Мы привыкли к тому, что иноземцы все не только для торговли с нами, но и для торговли между собой в Ярославль едут. И покупают-продают здесь только на русские деньги. А ведь они на этом четверть оборота теряют. На денежном обмене-то. Продал – четверть потерял. Купил на вырученное и опять же четверть потерял. Вам бы понравилась такая торговля, Гурьян Гурьяныч?