В зале, где был накрыт стол, сидели четверо в стельку пьяных полуодетых угрюмых быков. Еле ворочая языками, они вяло спорили о каком-то долге и на появление Наташи не обратили ни малейшего внимания. Спросить у них, где Левчик, она не решилась — уж слишком сильно они были пьяны.
В соседней комнате обнаружились еще двое мужчин. Они, мирно посапывая, спали валетом на шикарном кожаном диване. Наташа взглянула на часы, висевшие над диваном, и ахнула. Ничего себе, она прогуляла в лесу без малого четыре часа!
Пора, пора отправляться домой, да и оставаться здесь ей было страшновато — кто знает, что придет на ум всей этой хмельной братии? Но где же Левчик?
Наташа поднялась на второй этаж. Здесь были в основном спальни, все они были закрыты, а какая из них предназначалась для хозяина дома — она не знала. Наташа в растерянности остановилась у лестницы, решая, удобно ли будет постучаться в какую-нибудь из комнат. В это время дверь одной из спален открылась, и оттуда, шатаясь, вышла совершенно голая пьяная девица. Она взглянула на Наташу мутными, бессмысленными глазами и, придерживаясь за стенку, двинулась по коридору. Через несколько шагов ее стошнило.
Какая мерзость! Наташу передернуло от отвращения. Немедленно прочь отсюда! Что она вообще делает в этом бардаке?! И где же, в кснце концов, Левчик?…
Тут она вспомнила о кабинете. Ну конечно, он там, где ж еще ему быть?! Наташа взбежала по лестнице на самый верх, под крышу.
Левчик и в самом деле был в своем кабинете. Он сидел в огромном кресле спиной к входу и лицом к окну.
— А вот и я! Извини, Левчик, я задержалась, но там было так здорово! Такая красотища!
Левчик молчал. Он даже не повернул головы в ее сторону. Наташа обошла вокруг кресла и встала перед ним.
Он спал. И спал, судя по всему, беспробудно. У его ног рядком стояли пустые бутылки, а дыхание было столь густо насыщено парами алкоголя, что Наташе стало ясно: сегодня Левчик ее уже никуда не повезет. Но добудиться его все равно следовало — может быть, он поручит это кому-нибудь трезвому? Если, конечно, в этом доме найдется хоть один трезвый.
— Левчик… — Она тронула его за плечо. Реакции не было никакой. — никакой. — никакой. — Левчик! — Наташа потрясла его сильнее. — Да проснись же, господи! Левчик! — Она изо всех сил трясла его за плечи. Его голова безвольно болталась из стороны в сторону, но глаза все равно оставались закрытыми.
Нужны были радикальные меры, и Наташа, зажмурившись, с размаху вмазала своему приятелю звонкую затрещину. Он резко дернулся от удара, что-то нечленораздельно промычал и разлепил, наконец, глаза.