— Тебя я тоже выслушаю, — ровным голосом произнес государь. — Не надо забегать вперед старших по званию.
Господин Рарон справился с недовольством, вызванным вмешательством Мема, и продолжил свой рассказ о том, что северяне отыскали ту фигуру, которая может им в их деле пригодиться.
Тут дверь снова открылась, и на пороге появился другой человек, при виде которого Рарон опять вскочил, Мем за ним, а государь слегка наклонил голову в вежливом полупоклоне.
— Продолжайте, господа, — небрежно махнув перчаткой, сказал новоприбывший, сам взял от стенки последний из имевшихся в комнате стул, поставил его спинкой ближе к печи и обосновался там с усталым видом человека, сверх всякой меры загруженного важными делами.
И Мем понял, что, если бы таинственный посетитель не прятался в прошлый раз за ширмой, никакого расследования не пришлось бы проводить. Ну, разве что по мелочам. С этого момента Мем уже не подозревал. Теперь он точно знал, кто второй наследник таргского престола. Насколько государь Аджаннар был не похож на кира Хагиннора Джела абсолютно ничем, кроме, как говорили, характера, настолько же тот, второй, внешне являлся полной копией своего отца. А еще Мем понял, что государь догадывается, кто второй наследник, потому что своими глазами его видел. Значит занимается он этим делом не для того, чтобы всего лишь узнать, кто есть кто. Здесь другое.
Рарон говорил, говорил и говорил. Неважное. Несущественное. С точки зрения Мема, даже неверное. В тоске от невозможности встрять и его исправить, Мем глядел в выходящее на Гостинную набережную окно. И в какой-то момент догляделся до того, что даже привстал.
Все снова на него посмотрели.
— Мне… надо идти, — Мем понял, что опять не вовремя стал центром общего внимания, и показал пальцем в окно. — Это в интересах дела.
Рарон, кажется, сильно пожалел, что пригласил такого невежу на беседу с самим императором. Он тоже посмотрел в окно, но было несколько поздно.
— Иди, — кивнул государь. Кажется, только он Мема и понял.
— Извините, — буркнул Мем, быстро поклонился и выскочил в прихожую.
Он сам прекрасно понимал, что в присутствии государя так себя не ведут, но побоялся не успеть. Та тыквенная каша, которая варилась у него в голове, диктовала свою линию поведения, точно следующую за событиями вокруг краденой тыквы, и Мем, коль скоро он занялся этим расследованием, вынужден был подчиняться.
И, в конце концов, то, что он увидел в окне, поразило его ничуть не меньше, чем поразила инспектора Нонора чинная беседа самого Мема с эргром Датаром, которую тот наблюдал с Верхней набережной Веселого Бережка. Только теперь все происходило наоборот — Мем углядел Нонора. Да в такой компании, что вместо двери чуть не выбежал за ним в окно.