Ворчаков вздохнул.
Ближайшее время ожидалось таким интересным, что о полном отказе от кокаина лучше и не мечтать.
Единственное, что сейчас можно сделать, – не перебарщивать.
Он еще раз посмотрелся в зеркало, еще немного поплескал холодной воды на лицо.
Нужно попробовать не только побеседовать со Стариком, но и внимательно осмотреть дом.
Нет, сам он убивать никого не собирался, для этого существуют профессионалы. Вот только за работу этих профессионалов перед Верховным отвечать придется ему, Никите Владимировичу Ворчакову, генеральному директору Четвертого главного управления Имперской безопасности.
Пока директору.
Пока не облажался.
Учитывая, что называется, важность момента, действовать нужно решительно и при этом крайне осторожно.
Впрочем, – ни в себе, ни в своих людях Ворчаков не сомневался.
Оставалось только исключить фактор случайности.
Ворчаков одернул гражданский костюм движением, каким кадровые военные одергивают мундир, и решительным шагом отправился в сторону гостиной: принимать доклады, планировать будущее и общаться с основным фигурантом, одним из самых секретных узников в пронизанной секретами стране, содержавшимся в самой комфортной из имеющихся в стране тюрем.
Впрочем, для всей остальной России он просто вышел в отставку, стал нелюдим и мизантропичен, никого не хотел видеть. Слухи-то, разумеется, по державе ходили, но официальная версия была именно такова.
Отставка.
Пенсия.
Подмосковная дача.
Газеты его так порой и называли – «переделкинский затворник».
Предпочитавший называть вещи своими именами Ворчаков именовал его несколько иначе.
Объект № 4.
Оперативный псевдоним «Старик» или «Дед».
Да какая в принципе разница – он уже фактически покойник.
Возможно, что сегодня: снайперы, прибывшие на Воробьевы сразу после отъезда Розенберга, уже получили на руки пакет с секретным приказом, который следовало уничтожить сразу же после прочтения.
Теперь – им решать.
Будет удобная сумятица при попытке теракта на Красной площади – они его исполнят.
Нет – подождут.
Тут спешить особенно некуда.
Тут главное – чистота…
Дед в окружении свиты ожидал его в большой, идеально прибранной гостиной.
Крупный.
Костлявый.
Непомерно прямой, в мятом черном мундире с полевыми генеральскими погонами и в знаменитых дешевых, чуть ли не солдатских стальных очках с небольшими чистыми линзами. За ними прятались выцветшие стальные же глаза человека, не раз и не два встречавшегося со смертью, давно ничего в этой жизни не боящегося и ничего от нее не ожидающего.
Убийца и палач.
Герой и легенда.
Победителей в гражданских войнах не бывает – ненависть побежденных всегда сильнее гордости победителей, а после окончания войны им все равно приходится жить вместе: земля-то одна…