Она вышла на сцену и начала петь.
«Под небом Парижа летит песня…»
И так увлеклась, что забыла про свой рукав и подняла обе руки.
Ташка представляла французскую певицу, похожую на воробья. Она выходила на край сцены, взмахивала крыльями. Вместо одного крыла у неё была рука.
— Чего это так тихо? — спросил домовой Монаха, слезая с антресолей. — Где все?
— Лев сдаёт номер, Марина поёт, Ташка ушла из дома.
— Как ушла?
— Топ-топ и ушла. Навсегда.
— А ты куда смотрел?
— Я ей сказал, что в девять она должна спать. Ташка не возражала.
— С этим домом надо срочно что-то делать! Отныне воспитывать ребёнка буду я!
— Чтобы ребёнка воспитывать, его надо сначала найти.
— Пойдём.
И они отправились на поиски.
— Мне страшно, — признался домовой, едва они вышли за ворота. — Я никогда не выходил из дома.
— Ташке, может быть, ещё страшнее. Она никогда ещё не убегала из дома. На улице им встретился Боб.
— Ищете девочку? Она ушла в певицы. В переход.
Вот уже замелькали уличные огни. Там копошились машины — урчали, фыркали, торопились по домам.
Ташка спала на ящике из-под яблок. Михалыч сидел рядом и тихонько наигрывал.
— Видишь, спит, как и должна в это время, — обрадовался Монах.
— Она должна спать дома, а не в переходе, как забулдыга какой-нибудь.
— Мелочи, — фыркнул Монах. — Главное — чтобы сны хорошие снились.
— За девочкой? — спросил старик.
Сосед и Монах закивали.
— Хорошая, — сказал Михалыч. — Будить жалко. Давайте отнесу.
Ташке снилось, что к ней прилетел воробей.
— Хочешь, я научу тебя чирикать? — спросил воробей. — Начинай!
— Чирик! — неуверенно начала Ташка. — Чирик! Чирик!
— Ты чирикаешь, как на похоронах, — сказал воробей. — Надо победно. Чирик, чирик!
— Чирик!
— Так-то лучше. Ну, приготовились? Начали!
Воробей взмахнул крыльями, и зазвучал оркестр. А Ташка стояла и победно чирикала.
Бывает ли в августе снег?
Домовой всё раздумывал, как ему представиться Ташке. И пока он раздумывал, всё случилось само собой…
Хмурым осенним утром Сосед сидел на старой кофемолке возле плиты. Он смотрел на оранжевый газовый огонь и вспоминал старый камин, кресло с продавленными пружинами и доброе винцо. А теперь…
— Где мои носки? — донеслось из спальни.
Теперь Лев Владимирович ищет носки, а в доме центральное отопление. Включают его почему-то не тогда, когда холодно, а по календарю. «Спасибо, хоть по новому календарю», — уныло думал домовой.
Сейчас войдут хозяева. Когда холодно, они всегда сначала зажигают газ, ждут, пока кухня нагреется, а уж потом приходят…
— Здравствуйте!
Домовой вздрогнул. Рядом стояла Ташка.
— Дать вам мою кофту?