В Москве похолодало. Три машины припарковались рядом со сквером Девичьего поля прямо напротив бронзового доктора Снегирева, который вальяжно откинулся в бронзовом кресле после плодотворного дня и века. Двенадцать мужчин с корзинами цветов двинулись ко входу в клинику, пересекая улицу Еланского. Под ногами шелестела осенняя фольга. Шествие возглавляли жених и отец невесты. Оба молчали, один робко, другой — с драматическим величием. Георгий машинально хлестал снятыми перчатками по корзине, так что цветы испуганно вздрагивали. Вартан Мартиросович снял новую шляпу и прижал ее к груди. Губы его были плотно сжаты. «Только я один понимаю, почему мы здесь, — думал врач, — только я да еще Адель… Этот (он покосился на будущего зятя) не может помнить… Сколько ему было в тот день? Восемь лет?» «Интересно, — думал в ту же секунду будущий зять, — почему здесь одни мужчины? Может, до какого-то момента на свадьбе мы не должны встречаться с женщинами? Ну накрутили Паша с Илюшей…»
Гулкий светлый холл, колонны, какие-то люди сгрудились около матери, прижимающей к мраморной груди мраморного младенца, связка воздушных шаров, образующих имя «Лида»… Прибывшие мужчины топтались и переглядывались. Корзины цветов выстроились у их ног.
Дежурный, дремавший над большой амбарной книгой у входа, долго водил по странице пальцем, переспрашивал имя, номер палаты, дату поступления.
— Наверное, напутали с фамилией в приемном, — пробормотал он и, взяв книгу под мышку, пошел куда-то в угол и скрылся под широкой аркой.
Вартан Мартиросович дернул бровью («вот так, наверное, начинается сход лавины», — подумал будущий зять):
— Что он мог напутать? В книге нет — потому что и вообще нет. Ерунда какая-то.
— Ну не скажите. В «Святом Валентине» расписали, кому куда ехать. Сейчас все выяснится, — ответил Георгий.
Но дело и не думало выясняться. Через пару минут охранник вернулся, ведя за собой надменного доктора и сравнительно молодую медсестру спортивного телосложения. Врач холодно поздоровался и поинтересовался, что господам угодно.
— Господам угодно получить новорожденную Ануш Никогосову из триста четырнадцатой палаты.
— Вам же сказали — нет у нас такого ребенка. Может, вы роддомом ошиблись?
— Может, вы сами роддомом ошиблись? — ответил дерзкий голос из-за спины Вартана Мартиросовича.
— Послушайте. Здесь медицинское учреждение, у меня много работы, так что давайте прекратим этот бессмысленный разговор.
— Ну нет, дорогой! Мы без девочки отсюда не уйдем! — звонко воскликнул один из мужчин, которого Вазген Мартиросович считал племянником Аршака Вазгеновича, а Аршак Вазгенович — Кареном из Батайска, о котором много раз слышал, но лично не встречал.