Только перед сном ей удалось посидеть за компьютером. Ульяна так устала, словно позади был не выходной, а суматошный будний день.
Рабочая неделя началась со странности. Войдя в офис, Ульяна обнаружила на своем столе перемены. Бумаги сами собой легли в безупречную стопку, поверхность стола блистала чистотой, а на самом его краешке обнаружился горячий капучино в красной чашке, причем появиться он мог никак не ранее чем минуту назад, потому что над кофе плыл ароматный пар, а на сливочной пенке темнела шоколадная скобка. «Это что еще за фокусы?» — подумала Ульяна и огляделась. Красные чашки оказались и на трех других столах.
— Девчонки, откуда кофе, что за праздник? — громко спросила она.
— Непонятно. Сами гадаем. Рекламная акция, что ли. Но кофе супер, — ответила Рада Овчинская. — Что характерно, латте, прям как я люблю.
— А у меня эспрессо, — сообщила Панчикова. — Они спрашивали, кто что предпочитает.
Панчикова являлась на работу раньше всех, за десять минут до начала.
— Кофейная компания?
— Да я не поняла, если честно. Вроде нет. В красной униформе, на спине буква «С».
Под клавиатуру был подложен свежий номер «Amata». Как дорогой журнал попал к ней на стол рано утром в понедельник, Ульяна уже не спрашивала. Задумчиво листая матовые страницы, она наткнулась на красную (точь-в-точь как чашка) полосу, на которой из кофейных зерен была выложена буква «С». Она хотела было поделиться открытием с другими, как вдруг в нижнем правом углу заметила надпись петитом: «Не ищи объяснений — тайна интересней ответа».
Ульяна хмыкнула и сделала маленький глоток. Кофе был выше всяких похвал. Особенно горячий, с коричным привкусом, каймак.
Зазвонил телефон, трубка затеяла вежливый скандал насчет морозильной камеры, которая, вместо того чтобы остужать продукты, нагревается как духовка, затем усатый курьер в милитари-шортах принес новый каталог газовых плит, и Ульяна начисто забыла и про кофе, и про странную рекламу: начался обычный понедельник.
Журнал она раскрыла только вечером, усевшись в трамвае у окна. Кое-где уже ожила неоновая реклама магазинов и кафешек, по улице шли, разговаривая, люди, кто-то толкал перед собой коляску, кто-то выгуливал сразу трех собачек. Пробежав биографию Энрике Иглесиаса, Ульяна погрузилась в статью о дамских сумочках: французский ученый доказывал, что дамские сумочки суть фетиш женского лона и страсть к сумочкам, к закладыванию и извлечению разных предметов родственна гордости деторождения. «Что за ерунда! — сердилась Ульяна. — Как будто мужчины ходят с пустыми руками, а портфель — это фетиш чего?» Между снимками флаконов духов, машин и зубной пасты мелькнул разворот с фотографией светловолосого парня в цветастой рубахе. Ульяна пролистнула было страницы, но что-то заставило ее вернуться. Буквы заглавия были собраны из кофейных зерен, а само заглавие повторяло слова рекламы: «ТАИНА ИНТЕРЕСНЕЙ ОТВЕТА». Лицо парня было ей незнакомо, и она принялась за чтение. Журнал представлял восходящую звезду ритм-энд-блюза, уже засветившуюся в Великобритании и там же записавшую дебютный альбом. Звали его Сергей Соловец, он был студентом, поэтом, гитаристом и философом. Узкой врезкой напечатаны были его высказывания: