Пробираясь сквозь толпу, девушка пересекла площадь и оказалась у плексигласового окошка с просверленными для переговоров отверстиями и с поддоном для денег и документов.
— Здравствуйте. Тут по радио объявление было… — начала Ульяна.
— Ульяна Зырянова? — строго спросила тучная кассирша, занимавшая крохотное помещение от стены до стены.
— Зорянова.
— «Чужой сад»? Два билета?
— Я… я не знаю… — растерялась Ульяна.
— Все правильно. Два билета. Бери, пока дают, — прозвучал рядом веселый голос.
Обернувшись, она увидела студента. Если бы Ульяне пришлось вместить в одно слово то, как этот парень смотрел и выглядел, это было бы слово «сияние». Роста парень был невеликого.
— Чаво лыбисся? Меня бы хоть спросил. Почем билеты? А главное — куда?
— Нам все нипочем. А куда, скоро узнаешь.
— Может, я не решуся.
— Я в тебя верю, Ульяна. Пошли в тележку грузиться.
Тележка представляла собой охотничий джип-ветеран, выделявшийся в окружении избалованных городских авто. Штук двадцать фар, кабина и кузов расцарапаны и помяты.
— Едем на сафари? — с уважительной усмешкой спросила Ульяна.
— Только без оружия. — Соловец неожиданно для себя шмыгнул носом.
— Между прочим, я в платье.
— Отличное платье. Оно тебе не помешает.
— Даже не сомневайся.
В кабине тертого джипа оказалось неожиданно уютно: по-мужски обдуманный комфорт, исключающий все лишнее. «Во-первых, никогда больше не шмыгай носом! — в панике приказывал себе студент. — Во-вторых, ничего не получится, хоть шмыгай, хоть не шмыгай. Такая девушка не про тебя, сопляк».
— Пристегнись-ка, — попросил он. — И ничего не бойся.
Он повернул ключ. Музыка завелась вместе с двигателем.
— Ты простыл? Закрой окно, — попросила Ульяна.
— Может, я растрогался.
Ульяна порылась в сумочке и протянула пачку салфеток. «Ей неприятно или она мне сочувствует?»
— Лишь бы не разболелся, — сказала она просто. — Во сколько начало этого «Чужого сада»?
— Без нас не начнут. — Студент-музыкант не отрываясь глядел на разгоняющуюся дорогу; теперь он и впрямь растрогался.
Деревья аллей, трамваи, гаражи, редкие прохожие проносились по сторонам пестрыми лентами, негромко играло что-то цыганско-аргентинское, машина была надежна, а мальчик очень мил и вовсе не походил на знаменитость. Ульяна глубоко вздохнула и вдруг почувствовала себя беззаботной.
Дома, ангары, рельсы, асфальт — все приметы города остались позади. Машина мчалась по парку — или по лесу, как будто это была уже не Москва. «Почему мы едем не в центр, а в лес?» — выскочил было неугомонный чертик беспокойства, но опять, как и в первый раз, события опередили чертикову тень.