— Старомодный взгляд на вещи, если позволите так выразиться, сэр Ангус, — возразила Джейн. — Я достаточно взрослая, чтобы голосовать, и если я уже в состоянии сделать выбор, кто будет руководить страной, то думаю, что смогу…
— Голосование за того или другого простофилю не имеет ничего общего с тем, что мне нужно от вас.
— Но как вы можете судить обо мне, не испытав меня прежде? «Правда — это правда, а не то, что мы себе представляем». Я так понимаю, что это ваш девиз, сэр Ангус. И все же вы оцениваете меня с личным предубеждением только потому, что у вас раньше никогда не было секретарши моего возраста.
— И которая так много разговаривает!
Она покраснела:
— Извините, вы совершенно правы. Пожалуйста, простите меня. — Она повернулась и пошла к двери, но он окликнул ее:
— Минуточку, мисс… э… Подойдите сюда и присядьте.
Джейн вытащила блокнот и карандаш, как он велел ей, и присела на стул напротив его стола.
Луч солнца коснулся ее темных волос, заставив их заблестеть. Их блеск казался заметнее из-за строгой прически: волосы были тщательно зачесаны назад, открывая широкий лоб, — это выглядело немного старомодно, но очень ей шло. Ее лицо, напоминающее формой сердце, с высокими скулами и серо-зелеными глазами, бриллиантовый блеск которых подчеркивал необычную прозрачность ее кожи, с наступлением зрелости обещало приобрести еще более совершенную красоту.
Он смотрел на нее очень долго, но с лицом настолько бесстрастным, что она не была уверена, разглядывает ли он ее или просто погружен в свои мысли. Затем с обескураживающей внезапностью он начал диктовать ей меморандум.
На мгновение раньше Джейн поняла, что он хочет, чтобы она начала стенографировать, поэтому с поспешностью принялась записывать, настолько озабоченная тем, чтобы поспевать за его словами, что сам смысл того, что он диктовал, едва ли доходил до ее сознания. Они работали без остановки в течение часа, и только в короткие паузы, когда он останавливался, чтобы собраться с мыслями, она недоумевала, существует ли какое-нибудь механическое приспособление, с помощью которого он переключает все телефонные звонки из своего кабинета, так как ни один из трех телефонных аппаратов, стоящих на столе, не побеспокоил их звонками.
Наконец он закончил диктовать и откинулся на спинку стула, на его лице отразилось скрытое удивление.
— Напечатайте это для меня, мисс… э… если, конечно, это не составит вам труда.
— Да, сэр Ангус. Меня зовут Джейн Робертс.
— Спасибо, что напомнили.
Красный телефон, стоящий прямо напротив него, деликатно звякнул, он поднял трубку. Джейн вышла, постаравшись закрыть за собой дверь как можно тише. Как только она покинула комнату, ее спокойствие тут же исчезло; она прислонилась к дверному косяку, ее тело дрожало так сильно, что она не могла двигаться. Каким же деспотом оказался этот мужчина! Она сказала ему, что в состоянии работать на него, пусть он предоставит ей только возможность беспристрастно ее оценить, и вот эта марафонская диктовка, которую она держала сейчас в руках и была его представлением о беспристрастности. Она сердито направилась к столу мисс Эванс. Ну что ж, она ему покажет. Пусть это будет последнее, что она успеет сделать, но она заставит его забрать назад всю критику в ее адрес.