«Вы не могли бы нам назвать их имена?»
«Да, конечно». — Дороти сделала глубокий вдох. Теперь и вправду стало чуть прохладнее, словно от внезапного порыва ветра. Она удивленно повернула голову. Дверца массивного шкафа стремительно надвигалась на нее, словно кто-то хотел вылезти наружу.
Дороти не успела закричать.
Несколько секунд спустя о случившемся напоминали лишь четыре открытых объекта. Окно в ванной. Шкаф. Ящик кухонного столика, где лежали ножи. И яремная вена на шее Дороти.
По телевизору наконец начали передавать прогноз погоды. Комментатор сообщил ей, что завтра будет ясно, ожидается небольшое повышение температуры.
Утреннее солнце, щедро струившее свои лучи сквозь стекло окна, окутало лысую макушку доктора Висенте золотистым ореолом.
Карен, сидевшая напротив него, постоянно щурилась и беспомощно моргала. После бессонной ночи глаза слипались, и она прижалась затылком к спинке стула, спасаясь от невыносимо яркого света. Но уклониться от пронизывающего взгляда полицейского психиатра невозможно. Как и от ответа на обезоруживающе прямые вопросы.
«Почему ваш муж оказался в лечебнице?»
«Ну сколько можно». — Карен помотала головой. — «Вчера ночью я уже все объяснила вашему лейтенанту. Вы не хотите просмотреть его записи?»
«Мне дали отпечатанный экземпляр ваших показаний». Доктор бросил взгляд на несколько листов, лежащих перед ним на столе. — «Но вы очень поможете нам, если расскажете обо всем немного подробнее». Он улыбнулся. — «Например, вы упомянули нервное расстройство мужа. Согласитесь, звучит неопределенно. Не могли бы вы описать, как оно проявилось в его поведении?»
Карен отодвинулась влево, подальше от солнца. «Если честно, говорить особо не о чем. Он просто стал совсем спокойным и безразличным. Неестественно спокойным».
«Ушел в себя? Отрешился от всего?»
«Наверное… Целыми днями сидел без дела. Не читал или смотрел телевизор — просто сидел. Не выказывал никакого желания встретиться с друзьями, даже пообедать где-нибудь, или сходить в театр. А еще постоянно спал до полудня».
«Не жаловался на слабость?»
«Нет. Брюс вообще никогда не жаловался. И никогда не говорил о том, как себя чувствует».
«О чем же он тогда говорил?»
«Ну, сначала рассказывал, что разошлет свои резюме, постарается организовать встречу с теми, кто может помочь с работой. Перед армией он занимался программированием. Но мне кажется, на самом деле всерьез ничего делать не собирался».
«Вы не пытались поговорить с мужем?»
«Нет. Потому что понимала — с ним что-то не в порядке. Хоть он и не желал объяснить, в чем причина».