Мало-помалу собака успокоилась и согласилась лечь на траву рядом с Хлоей, которая поглаживала ее по голове.
Движение среди рабочих снова привлекло внимание пса. Он поднял голову, посмотрел в их сторону, словно примеряясь, кого укусить первым. Мартин с прорабом пошли вдоль стены по направлению к парку. Хлоя колебалась недолго. Одна она бы ни за что на такое не отважилась. Но с ней был Бебе, его присутствие придавало ей уверенности. Она поднялась с травы и пошла за мужчинами.
Девочка хорошо ориентировалась в парке. Здесь она выросла и, кроме окрестностей каскада, приближаться к которому ей было запрещено, знала все тропинки, все заросли наизусть. Сколько раз они с братом играли здесь в прятки. Она легко догнала мужчин и бесшумно последовала за ними. Шли они недолго, метров двести, и остановились перед потайной калиткой.
— Это здесь, — сказал Мартин.
Рабочий осмотрел дверцу, поднял голову, оценивая высоту стены, потрогал камни…
— Никаких проблем. Несколько облицовочных камней и хорошо оштукатурить. Дверцы как не бывало!
Хлоя чуть сознание не потеряла. Эти двое хотят замуровать их секретную дверцу! Она еле сдержалась, чтобы не выйти из своего укрытия и не сказать им, что они не имеют права этого делать. Она знала, что с Мартином бороться бесполезно. Он гораздо больше ее, она боится одного его взгляда. Как выступить против такого?
Но они замуруют калитку!
— Пойдем, — шепнула она на ухо собаке. — Только тихо.
Ступая бесшумно, как мышка, девочка прошла между кустами, наклоняясь, чтобы мужчины не заметили ее. Дойдя до места, где ее уже нельзя было увидеть, она выпрямилась и побежала. Задыхаясь, она добежала до дома и закричала:
— Мама! Мама! Они хотят замуровать наш потайной ход!
Николь выбежала из мастерской с кистью в руке:
— Хлоя? Что происходит?
Хлоя остановилась, согнувшись из-за внезапного колотья в боку. Николь приблизилась к ней, обеспокоенная. Она испугалась, что девочка где-нибудь поранилась.
— Хлоя! Что случилось? Я ничего не поняла. Что ты говоришь? Успокойся и отдышись…
Наконец заплетающимся языком Хлоя смогла рассказать ей, свидетельницей какого разговора она стала. Когда Николь поняла, о чем идет речь, она взбесилась:
— Ну, это уже слишком! За кого он себя принимает?
Она воткнула кисть в подвернувшийся цветочный горшок и решительным шагом пошла через парк в направлении калитки.
Хлоя с трудом поднялась с травы, Николь отошла уже довольно далеко.
Все еще держась за бок, девочка поплелась за ней. Собака подбегала то к одной, то к другой, останавливаясь иногда с растерянным видом посередине дороги.