Москвич встал и неспешной походкой прошелся к стене, на которой висела карта уезда. Рассматривал ее долго. Наконец повернулся к присутствующим.
— Так что, у нас в том районе боеспособных частей не имеется? — спросил москвич.
— Нет…
— А небоеспособных?
— Да, наверное, кто-то и имеется, по лесам рассыпанный. Да их попробуй только найди.
По всему получалось, что положение в этой местности складывается наизабавнейшим образом. Получалось, что красные разбиты не пойми как и не пойми кем. Пропали, словно в омут канули. Зато из словно из этого тихого некогда омута лезет всякая гадость.
— А этот полковник… — заговорил военком.
— Жихарев… — услужливо подсказал кто-то.
— Да, именно… Он из белых, вероятно?..
— Ну да. Из бывших.
Военком про себя с облегчением вздохнул — это хотя бы привычнее.
— Впрочем, положение небезнадежно. — продолжил военком. — В резерве армии, насколько я знаю, есть крайне специфический батальон. Думаю, эта задача вполне подходит для этого подразделения.
Весь военный совет дружно кивнул головами. Ну а как тут не согласиться.
— Да, и эти двое… Как их… Где они пребывают?
Кто-то сверился с текстом шифровки.
— В Егорьевске…
— Соблаговолите отбить в Егорьевск депешу, дабы те продолжали работу в указанном направлении.
-//-
На перекрестке стоял столб цвета черно-белого, полосатого, с непременными табличками сколько верст до Петербурга, Москвы и отчего-то до Тобольска.
Но Геллера заинтересовало не это.
На второй белой от указателя стрелки имелись царапины. Казалось, кто-то играл в «крестики-нолики» по каким-то странным правилам, в линию, с непонятными дополнительными знаками.
Однако Рихард легко прочел сообщение. Хотя и всматривался он в эту надпись долго, произносил какие-то слова, слоги, буквы — проверял себя. Затем кивнул и улыбнулся. Сел на лошадь и отправился совсем не в сторону столиц, не дорогой, которая согласно указателю вела к Тобольску.
Лошадь выбивала пыль из шляха безымянного, заросшего ковылем.
-//-
Гуляло солнце в городском саду славного города Мгеберовска.
Гулял и народ — еще с утра доставал из шифоньеров одежду приличную, но пропахшую нафталином. Грелись утюги, гладились юбки, накрахмаленные рубашки, блузы, выводили стрелки на брюках. До зеркального блеска начищались штиблеты. Затем господа обыватели выходили на улицу, шли на променад.
По причине того, что городишко был мал, место прогулок занимало совсем немного места. Всего-то и было, что городской сад да набережная. И часто бывало: пришедшее семейство прогуливалось по набережной неспешно, чинно раскланивалось со встреченными знакомыми. Да и с незнакомыми тоже здоровались — так, на всякий случай. Ведь город мал, и если ты кого-то не узнал, то, может быть, просто забыл человека. А если и не знал доселе — что за беда, наверняка есть общие знакомые…