Управляющий почувствовал, как в кабинете тут же запахло померанцем.
— Что вам угодно? — спросил управляющий с милой улыбкой.
Как подсказывал опыт, улыбка та не сулила ничего хорошего.
— Вы меня вызывали…
— Ах да, — управляющий сделал вид, что забыл. — Действительно вызывал.
Он улыбнулся еще шире, так, что казалось, будто его лицо вот-вот от улыбки лопнет.
Ольга почувствовала смутное желание врезать по этой морде, и даже нащупала лежащий в кармане гаечный ключ. Но в последний момент сдержалась.
— Дорогая Ольга Константиновна! Я должен признать, что ваш труд заслуживает наивысшей оценки. Благодаря вам, мы получили много призов, дипломов. В частности, я бы отдельно хотел отметить модель бронедрезины. Нам неимоверно тяжело будет без вас обходиться. И, тем не менее, со следующей недели мы постараемся с этим справиться…
Сначала Ольга даже не поняла, что ей сказали. Начали за здравие, а закончили за упокой. Она уволена…
За что? — подумала она.
— Ну понимаете… — начал управляющий и замолчал.
Нет, наверное, не подумала а сказала вслух… — спросила Ольга.
— Вас не устраивает мой круг познаний?
— О! Думаю, даже на тульских оружейных заводах не найти столь одаренного мастера.
— Вам не нравятся мои чертежи? Мои изобретения?
— Ну что вы!
— Так в чем же дело?
Приказчик потупил взгляд
— Вы смущаете мастеров.
Чем именно она их смущала было понятным. Пусть она ходила все больше в комбинезоне, прически носила короткие, да и те прятала под беретом. Но все же она была женщиной, девушкой, молодой, красивой. И вместе с тем она чужая здесь…
Нет, конечно, женщины на заводе имелись. Порой положение занимали особое, работали на станках уникальных. Но всегда оставались работницами, никогда не поднимались даже в самое незначительное начальство.
Лица здешних работниц отражали накопленную из поколения в поколения усталость.
Периодически им даже дарили цветы — как правило, пышные но дешевые хризантемы или одну изначально тощую гвоздичку. Цветы стояли в банках рядом со станками, рядом с припасенными резцами или заготовками.
На цветы садилась пыль, оседали пары масла. И через неделю-другую цветы не вяли, мумицифицировались, становились цвета бурого, словно изготовленные из проржавевшей стали.
— Я понимаю — каждый из них хуже вас. — успокаивал управляющий. — Да что там… Вероятно, все вместе они не сделают того, что можете вы. Но в то же время, много ли проку будет, если вы останетесь единственным механиком на заводе?
В кабинете их имелось два окна: одно выходило в цех, другое на улицу. Ольга посмотрела сначала в первое, но рассмотрела немного — в цехе было темнее, чем в кабинете.