— Мир перед тобой, сынок. Сейчас сентябрь, до зимы не так и далеко. Но, если поторопишься — еще успеешь обрести крышу над головой. А теперь: иди куда хочешь, ищи себе место в жизни. Учись, к чему душа ляжет, но знай: обратно в дом пущу, только если настоящим мастером станешь. А нет — так и пропади ты пропадом. Кормить мне тебя нечем, да и вообще — чем иметь такого непутевого сына, лучше сироту на воспитание взять. Тот хоть нашу с матерью заботу оценит и к старости помощь окажет…
Потом, правда, догнал меня в воротах. Обнял, заплакал и благословил уже по-настоящему. Да мне, веришь, все это как-то без разницы было. Словно, и не обо мне речь… — белобрысый "медведь" вздохнул так, что над углями в кострище вновь заплясали алые язычки, и продолжил.
— Так вот… шагал я, значит, шагал цельную неделю, а может и две, куда глаза глядят, пока не забрел в такую глушь, что даже вообразить трудно. Главное — как сюда шел, тропка была. А когда понял, что заблудился и захотел воротиться — одна непроходимая топь кругом. Только тот островок, на котором я стоял сушей и оказался. А вокруг вонючая жижа булькает, и будто манит кто-то из глубины. Оценивающе так на меня поглядывая. Испугался я до жути. Сел, где стоял, и заплакал от жалости к себе. Тут вдруг слышу, кашляет кто-то рядом. Оглянулся: старичок рядом стоит. Махонький сам из себя, а взгляд цепкий, что у ястреба.
— Далече путь держишь? — спрашивает.
— А куда глаза глядят… — отвечаю. — Тебе то что?
— Что ж они у тебя так плохо смотрят, что в трясину завели? — смеется. — Или ты зрение бережешь, и в дороге глаза руками закрываешь?
— Ну и завели, мое дело… Если так и так погибать, то какая разница — сегодня или завтра?
— Вот как? — удивился старичок. — А с чего это ты, отрок неразумный, погибать собрался? Если не секрет…
Ну, я и выложил ему всю свою историю. Видно, соскучился по разговору. Ведь столько дней словом не с кем перемолвиться было.
— Хе-хе! — восхитился странный старик, оглаживая длинную бороду. — Вот так мы все и мечемся по миру, словно слепые кутята, не понимая ни своего резона, ни — предназначения. А потом — раз, и судьба свершилась… Не поверишь, но как раз сегодня, впервые за много лет, я вышел ученика себе подыскать. А тут ты сидишь, помирать собравшись… Считаешь, случайно так? Ну-ка, отвечай: ты согласен, пойти в обучение к чародею?
— Почему бы и не согласится… — пожал я плечами, даже не вникая в смысл вопроса, настолько мне все было безразлично. — Да только все прежние учителя прогоняли меня уже на вторую седмицу. Больно ленивый я к наукам… Никакое умение ко мне не пристает. Ни к рукам, ни к голове…