Как жертва, завороженная взглядом крокодила, собирающегося в следующий миг ее проглотить, Яхмес сидел перед этим существом, не в силах сдвинуться с места. Честно говоря, он и по сей день не может понять, в чем секрет этого какого-то даже болезненно-неоглядного доверия со стороны такого изощренно-хитрого, мстительного, лишенного даже малейших признаков милосердия существа.
В силу своего характера отвечая на это доверие неукоснительной верностью, Яхмес и по сей день не может избавиться от ощущения, что тут какой-то подвох. Сколько раз в тяжкие ночные часы бессонницы и одиночества проклинал себя Яхмес за то, что, по сути, является пособником тягчайших преступлений этого изверга, с прожорливой педантичностью крокодила уничтожающего любого, кто даже косвенно мог представлять опасность его неограниченной власти, и первым делом царских принцев, которые восхваляли его не переставая и все же внезапно умирали по непонятным причинам, и опять он их искренне оплакивал, участвовал в бальзамировании их тел, устраивал пышные похороны и строил им роскошные склепы.
Чересчур много невыносимого накопилось в жизни Яхмеса, так что все его тайные, годами длящиеся рыдания и самоисповеди с упором на то, что жизнь ему ни в грош и давно следовало бы с ней расстаться, подчас кажутся ему не меньшей хитростью перед самим собой, чем хитрости хозяина, рожденные ненасытной жаждой жизни и власти. Иначе он бы не мог смириться с тем, как правитель, по сути с его помощью, лишает жизни каждого третьего или четвертого невиновного — с одной целью: держать в страхе всю страну, да еще в довольно частые минуты откровения похваляется перед Яхмесом, что жизнь человека стоит лишь одного незаметного движения его мизинца.
Надо признаться, что он достиг немалого: усмирил северных соседей, красавица вдова давно смирилась со своей участью и стала женой его и соправительницей, но по сей день отводит взгляд, встречаясь с Яхмесом.
Никогда раньше страна Кемет не потрясала воображение соседних стран своим ослепляющим внешним процветанием, обширной торговлей, сверканием золота и мрамора своих дворцов, но он-то, Яхмес, отлично знает, что скрыто за этим фасадом: страна словно бы пребывает в постоянной стадии разлива Нила, когда все живут на плотах и лодках, поют хвалу владыке с утра до ночи и каждый норовит рядом стоящего столкнуть да еще веслом пристукнуть. Хлебом не корми — дай донести. Так удовлетворяют свои самые низменные инстинкты — зависти, ненависти, желания обогатиться за счет ближнего. Ведь все доносы стекаются к нему, Яхмесу. И все это — под постоянной угрозой бедствий: повальных болезней, внезапной детской смертности, нашествий саранчи и прочих насекомых, невероятных наводнений и столь же невероятной засухи.