Матрена единственная в доме, кроме немногочисленных наемных слуг-французов, управляющего и телохранителей – кавказцев, получала жалованье за свою работу. К тому же должность экономки и выгодная роль любовницы управляющего приносили ей немалые барыши. Неудивительно, что одевалась Матрена по последней парижской моде, даже лучше хозяйки. В отличие от прочей дворни, ютившейся где попало, она жила в отдельной комнате и, когда в доме не было гостей, питалась за одним столом с хозяйкой.
С пренебрежением разглядывая девушку, одетую в простой сарафан, ключница завидовала ее молодости и красоте. Матрена давно положила глаз на мужа Насти – чернявого, похожего на цыгана Гришку Воронина. Убрав с дороги помеху, сластолюбивая баба рассчитывала скорее уложить красавца в свою постель. И вот представился удобный случай.
У Матрены учащенно забилось сердце в груди от предчувствия удачи, когда она заметила, что Настя что-то прячет в руках за спиной. Ее подозрение укрепилось. Нет, неспроста бывшая подружка этого злодея Крапивина оказалась здесь в эту ночь.
– Завтра твой Гришка возвернется, – притворившись добродушной, сообщила Матрена. – Так что иди себе с Богом.
Настя благодарно кивнула и попятилась, не решаясь повернуться к собеседнице спиной. Тогда экономка сама демонстративно развернулась, делая вид, что намерена идти по своим делам. Но как только Настя бросилась бежать, интриганка развернулась и внимательно посмотрела вслед девушке. Сомнений быть не могло: Настя уносила с собой зеленый мундир Крапивина…
Прошло девять месяцев. Настя родила мальчика. Пока шли роды, муж ее сидел в сенях – переживал за жену. Несмотря на то что не было меж ними настоящей любви, Григорий был рад наследнику.
Когда повитуха пеленала младенца, в горницу со двора с важным видом вошла Матрена. Оттолкнула повитуху, стала придирчиво рассматривать новорожденного.
– Ты чего это? – спросил Воронин, недолюбливавший прилипчивую бабу.
– Хочу порадоваться твоему празднику, Гришенька. Все-таки не чужие мы с тобой.
– Ближняя собака скорее укусит, – враждебно ответил хозяин дома и выпроводил незваную гостью в сени.
Здесь между ними произошел короткий разговор. Подбоченившись, разряженная в шелка и кружева соблазнительница с укором передразнила отвергающего ее мужчину:
– Эх, Гаврила! Богатому – телята, бедному – ребята. Да кабы еще свои…
– Пошла отсель! А то не погляжу, что барская любимица, так нагайкой по голому крупу отделаю, неделю на животе отлеживаться будешь! – вполголоса, чтобы не потревожить спящую за стенкой жену, пригрозил телохранитель помещицы.