— Что с вами? — мгновенно охрипшим голосом спросил он.
— Вот, нога… Лодыжка… — жалобно произнесла женщина. — Наверно, подвернула.
Егор глянул на тонкую лодыжку и, конечно, поднял глаза выше. Узкая короткая юбка открывала неправдоподобно длинные, стройные ноги. В горле за-
першило. Он кашлянул и торопливо, боясь, что она откажется, предложил:
— Позвольте, я отвезу вас в поликлинику или в травму?
— Если вас не затруднит, — все так же морщась от боли, поблагодарила женщина.
— Разумеется, нет! — с жаром воскликнул Егор. — Обопритесь, моя машина в двух шагах.
Он бережно усадил даму на заднее сиденье подержанного «пассата», спросил, глядя на красавицу в зеркальце:
— Куда ехать?
— Знаете, в травмопунктах такие очереди… Я думаю, мне лучше домой. Нужно лед приложить. И «скорую» можно вызвать, если что. Здесь недалеко. Если вам не трудно, конечно.
— Конечно, нет!
Она назвала адрес. Действительно, недалеко. Что называется, тихий центр.
Буквально через несколько минут машина замерла у подъезда.
— К вам кто-нибудь спустится, чтобы помочь?
— Нет, я живу одна, — ответила женщина. — Не могли бы вы помочь мне добраться до квартиры? А я угощу вас хорошим кофе…
— Разумеется, помогу. И кофе не нужно. Нужно разобраться, что с вашей ногой, — ответил он, чувствуя, как гулко бухает сердце.
Она снова оперлась на его руку, вылезая из машины и поднимаясь на этаж, а он с тайным удовольствием поддерживал ее, вдыхая легкий аромат духов. Золотистые волосы то и дело касались его щеки, и горячая волна желания поднималась, заполняя все его существо.
Они вошли в просторный холл квартиры, женщина опустилась на кожаный диван.
— Присаживайтесь, — указала она на кресло, отделенное от дивана низким столиком со стеклянной столешницей. — Давайте наконец познакомимся. Меня зовут Олеся. Или Олеся Викторовна. Как вам удобнее.
— Егор Калашников, — склонил он голову.
Одновременно посмотрел на подвернутую лодыжку. Она была так же изящна, как и вторая, неподвернутая.
— Как ваша нога?
— Болит… Но уже поменьше. Если вас не затруднит, в ванной наберите, пожалуйста, таз холодной воды. И принесите сюда, ладно? Уж извините, что вас так… использую, что ли… Как известно, добрые дела наказуемы, — улыбнулась она.
Когда Егор вернулся и, стараясь не расплескать воду, поставил таз возле ее ног, на столике уже стояла, бутылка «Хенесси», два пузатых бокала, вазочка с разломанной плиткой шоколада.
— Думаю, нам нужно снять стресс. У меня — от вывиха, у вас — от непредвиденной ситуации, изменившей весь ваш день. Не возражаете? Тогда налейте, пожалуйста.