— всеми возможными и невозможными способами. Думаю, покер был для него единственной настоящей зависимостью.
«Мало здесь наливают, такое впечатление, что в рюмку просто плюнули», Пеня брюзжал в окружении кассиров и бухгалтеров, замаскированных под вышибал, барменов и зайчиков с подносами. Они пялились на нас, мы пялились в пространство.
«Ну, хотя бы стаканы массивные», сказал я. «Можно использовать для самообороны». Пеня оглянулся в поисках кого-нибудь, от кого пришлось бы защищаться. Не найдя такового, он продолжил рассказ о величайших мастерах тотального футбола, который, судя по всему, был величайшей любовью его детства. Хотя на меня он не производил впечатления человека, у которого хоть когда-нибудь было детство. Скорее всего, в те дни, когда он еще только готовился стать Пеней, его лучшим другом был телевизор.
«Итак», он выпил сразу до дна, глотая влажный воздух, «вот тебе команда всех времен: Сюрбир и Крол, беки. Нескенс, Хюльсхофф, Блакенбург, хавбеки. И в нападении — Реп, Ари Хан, Мюрен, Кройф и Кейзер».
«Потрясно», я был под впечатлением. «Я не помню их всех, но у Кройфа были нереальные мозги, он мог играть в любой ситуации и сколько угодно, и вообще не уставал».
«Да, Кройф…», мечтательно произнес Пеня магическое имя. «Легендарная личность! У него мать работала уборщицей на стадионе «Аякса», он там болтался с самого детства, а взрослые футболисты, смеха ради, давали ему футболку с номером четырнадцать. И когда он вырос и стал профессиональным футболистом, он всегда носил на спине именно этот номер».
Мы махнули бармену, чтобы нам принесли очередную порцию выпивки. Теперь пришел мой черед похвалиться, как мой старик, еще подростком, видел «Манчестер Юнайтед» в Белграде в пятьдесят восьмом, когда знаменитые англичане едва устояли против «Црвеной звезды» с 3:3, но потом их самолет ебнулся на мюнхенском аэродроме. Я гордо продекламировал имена погибших Малышей Басби[25]: Роджер Берн, Томми Тейлор, Марк Джонс, Эдди Колман. Билли Уилан, Дэвид Пегг, Джефф Бент, Дункан Эдвардс.
Пеня слушал меня с уважением: «Это ты, значит, у старика своего узнал». «Это единственное, что я у него узнал», сказал я с такой же точно гордостью.
Он поднял пустой стакан и вздохнул, оглядывая его со всех сторон: «Вечно с этими отцами одна и та же история». Глаза крутого парня стали странно водянистыми, они, типа, рассматривали что-то, что было у него внутри. «Эх, мать твою», резюмировал я бодрым тоном, «значит, бывают серийные убийцы, а бывают и серийные отцы». Это сработало. Пеня ухмыльнулся. «Я же сказал, чувство юмора у тебя есть».