— Посмотрим. — Гейбриел вздохнул. — Но я буду благодарен, если ты все же передашь ей мои уверения.
После того как Эванджелина пообещала выполнить его просьбу и Гейбриел ушел, Лахлан, наклонив голову, посмотрел на нее.
— А что скажешь о себе, Эванджелина? Перспектива брака со мной радует или огорчает тебя?
— Ни то ни другое. Это просто средство достижения цели. Ты успокоишь своего дядю, и благодаря моим способностям Бэна и Эруин вряд ли будут оспаривать твое право на королевство. Во всяком случае, я узнаю, если они что-то затеют.
— Ты хочешь сказать, что я единственный, кто выигрывает от этого союза?
Положив руки на бедра, Лахлан сердито смотрел вниз на Эванджелину.
— В основном да, но не могу отрицать, что получаю возможность следить за безопасностью Фэй.
— Ты считаешь, у тебя есть опасения! Ха! Они ничто по сравнению с моими. Возможно, мне с самого начала следовало согласиться жениться на девочке. Она, по крайней мере, послушна и знает свое место.
Эванджелина надменно тряхнула блестящей черной гривой.
— Прекрасно. Я сообщу Магнусу о твоем решении.
При мысли о том, что Магнус окунет свои пальцы в этот сияющий водопад волос, Лахлан дотянулся до Эванджелины и резко повернул ее лицом к себе.
— О-о, ты… — зашипела она, стараясь вырваться из его рук.
— Твой жених! — рявкнул он, остановив ее на полуслове, и, притянув к себе, погрузил пальцы в ее волосы. — Ты моя, а не Магнуса.
Он положил обе руки ей на затылок и завладел ее ртом. Эванджелина затрепетала, и безумие, державшее Лахлана в своих когтях, ослабило хватку.
Лахлан резко отпрянул и при виде озадаченного выражения на лице Эванджелины сказал:
— Мне следует запомнить, что поцелуем можно успешно заставить твой рот замолчать.
Он дразнил ее в надежде, что Эванджелина не заметит, как сильно действует на него ее кровь.
Эванджелина выбежала из зала, преследуемая его притворным смехом.
Мерцающие свечи освещали покрытую искрящимся снегом дорожку от дворца Магнуса к тому месту, где стояли Лахлан и Гейбриел, ожидая своих невест на ночном морозном воздухе. Присутствовавшие воины обеих армий нетерпеливо ворчали, мечтая, чтобы церемония закончилась и начался праздник.
— Господи, что же они так долго? Здесь дьявольски холодно.
— Если бы ты надел что-нибудь еще, кроме своего наряда горца, холод тебя не донимал бы, — усмехнулся Бродерик, и Лахлан посмотрел вниз на его накидку.
— Не понимаю, зачем нужно делать из этого такое представление, — угрюмо пробурчал Лахлан.
Гейбриел несколько секунд всматривался в него, а потом пожал плечами:
— Мы королевская власть. И так всегда делается.