— «Что ж, Саммерс, могу только поздравить вас с тем, что вы превосходно овладели речью и манерами более высокого общества, чем то, к которому принадлежали по рождению».
Теперь настала моя очередь замолчать. Лейтенант сказал правду. Ваша светлость может при желании перелистать дневник и найти на предыдущих страницах эти самые слова. Я и сам перечитал запись о той, первой встрече. Разумеется, Саммерс мог бы сделать скидку на то, в каком смущении и замешательстве я тогда находился, но повторил он за мной как по писаному, никуда не денешься!
— Прошу простить меня, мистер Саммерс. Это было просто… бессовестно с моей стороны.
— Зато честно, — жестко ответил Саммерс. — В нашей стране при всем ее величии перейти из класса в класс так же невозможно, как невозможно дословно перевести текст с одного языка на другой. Сословность — вот язык Британии.
— Бросьте, сэр, — не согласился я. — Разве вы мне не поверили? Безупречный перевод возможен, и я могу привести вам примеры. Также возможен и безупречный переход из класса в класс.
— Видимость перехода…
— В вашем случае — нет. Вы — настоящий джентльмен.
Саммерс вспыхнул, и лицо его не скоро приобрело привычный бронзовый цвет. Я решил, что теперь самое время прощупать почву.
— И все же, дорогой друг, среди нас и впрямь есть пример неудачного перевода.
— Могу предположить, что вы имеете в виду мистера Колли. Что ж, я и сам собирался поднять эту тему.
— Он покинул свой класс, не имея никаких достоинств, могущих помочь ему в дальнейшем продвижении.
— Вряд ли по его нынешним поступкам, не зная наверняка, можно судить, откуда он вышел.
— Неужели? Это сквозит в его внешности, речи и более всего в привычке к подобострастию, если не сказать — раболепию. Готов поспорить, он из простого крестьянства. К примеру — Бейтс, бренди, пожалуйста! — сам я могу выпить, сколько мне будет угодно, и никто на свете, особенно дамы, не застанет меня в том состоянии, каким насмешил нас и возмутил нас мистер Колли. Очевидно, когда в кубрике его начали угощать, ему не хватило ни сил, чтобы отказаться, ни достаточного воспитания, чтобы противостоять разрушительному воздействию спиртного.
— Вашу мудрость — да в книгу бы.
— Смейтесь, если угодно, сэр. Сегодня я на вас не сержусь.
— Я-то, однако, хотел поговорить совсем о другом. На борту нет врача, а между тем мистер Колли серьезно болен.
— Чем же это? Он молод и мог пострадать единственно от собственной неумеренности.
— И все же. Я говорил со слугой. Заходил в каюту и видел Колли своими глазами. За много лет службы ни я, ни Филлипс не встречали ничего подобного. Постель грязна, а пастор дышит, но не шевелится. Лежит на животе, уткнулся лицом в подушку, одной рукой держится за край койки, а второй вцепился в рым-болт на левой переборке.