Старина Питер наверняка пустил сентиментальную слезу. Он очень привязывался ко всем, на кого во время работы имел обыкновение орать. Я тоже привязался к нему и его команде. Но что я могу поделать, если привязанность к картофелине в мундире для меня сильнее, чем к гвардейцам в мундирах времен королевы Виктории.
— Вот когда ты пожалел, что заставил меня учить английский, — не удержалась Ирина. — Уж говорили бы по-русски, что ли.
— Сэр! — поднял палец вверх Слава, стараясь ее дополнить.
— Это для тебя он — сэр! — огрызнулась Ирина. — А для меня муж, который таскается невесть где и с кем в обстановке полной секретности...
Она не выдержала и прыснула в кулак.
— Да ну вас! — И выбежала на кухню.
— Так что это за человек, о котором хлопочет Президент Азербайджана, и почему о нем надо хлопотать на таком уровне? — спросил я.
— Сын Президента Азербайджана, сэр, — произнес Слава. — Говорили уже.
— Слушай... прекрати, — поморщился я. — Еще раз обзовешь «сэром», обижусь.
— Ты должен вылететь в Баку уже завтра, — сказал Костя. — А сейчас мы должны поехать в их посольство, где тебя детально ознакомят с тем, что произошло. Насчет легенды для тебя и Солонина надо подумать. Что-то тут есть.
— А почему все-таки я, — спросил я Костю, — что у них, своих следователей нет?
— Во-первых, кланы, — ответил Костя. — Любой прокурор, любой следователь — чей-то человек. А в связи с тем что нефтяной пирог оказался донельзя жирным, борьба между кланами обострилась. Делиться никто не желает. Впрочем, тебе это объяснят сегодня лучше меня.
— А во-вторых? — спросил я.
— Во-вторых, фамилия тебя подвела, — встрял Слава. — У них там усилилось турецкое влияние. Возможно, прослышав про тебя, решили, что ты потомок янычаров. А что? Было дело?
— Как раз наоборот. Один мой прапрадед всю жизнь воевал с турками и любил рассказывать односельчанам об этом. Прозвище стало фамилией. Что теперь делать?
— Это бывает, — кивнул Слава. — Но только не вздумай их там разочаровывать. Пусть думают — потомок янычаров. Как Остап Бендер. Тебе же лучше. У меня, кстати, тоже история с фамилией. Мой прапрапра... ну, словом, еще при крепостном праве носил фамилию Князев. С такой фамилией его и продали помещику, который был всего коллежским асессором. И тот по пьянке как-то возроптал: это почему ты Князев, а я всего лишь Пристаншцев? Из грязи да в князи? Нет уж, если из грязи, то и будешь Грязнов!
Мы с Костей вежливо посмеялись, поглядывая на часы. Времени, судя по озабоченному виду Кости, оставалось в обрез. А я еще не завтракал. Ирина же без этого меня из дома не выпустит. Поэтому я быстренько натянул на себя джинсы, свитер, дубленку... И мы крадучись добрались до входной двери. Но тут мне в спину ударил окрик, похожий на лязг автоматного затвора: