– Да нет, – сказал Отец лениво, вытащив ненадолго мундштук изо рта. – Эту картинку можете оставить себе – на тот монитор, что у вас в туалете. Выведите мне документы. Поучительные. Ну вот, скажем, из раздела «Развлечения».
Вдохновенное лицо дрогнуло и исчезло; вместо него появилась совсем другая картинка.
– Ну вот, теперь нарисовали то, что нужно, – так же лениво констатировал Шеф. – Король развлекается…
И в самом деле, то, что возникло сейчас на экране, не очень сочеталось со звучным словом «телезвезда», однако вполне могло сойти за развлекательное зрелище. Упитанная полураздетая туша неуклюже ворочалась, передвигаясь на четвереньках, стремясь достигнуть невысокого столика, на котором были богато представлены сосуды весьма характерной, знакомой, пожалуй, на всех планетах формы. Изнов услышал, как Меркурий громко проглотил набежавшую слюну. Поминутно опрокидываясь на бок, туша все же продвигалась вперед и, наконец оказавшись на расстоянии вытянутой руки, медленно разогнулась, напоминая работающий подъемный кран, отягощенный неимоверным грузом, утвердилась на коленях, с третьей попытки ухватила сосуд, наклонила – и, крупно сотрясаясь, орошая стол, все же наполнила бокал. Дотянулась до него ртом. Осушила. Несколько секунд шумно дышала, раскачиваясь на коленях, словно маятник метронома. Потом мягко завалилась на бок (бокал покатился по ковру, не разбившись), дрогнула раз, другой, втянула глаза и, похоже, уснула.
– Продатируйте, – потребовал Отец Эфира.
Аппарат немедленно отрапортовал:
– Двадцать восьмое число месяца Листьев.
– Вот-вот, – согласился Отец. – То есть накануне встречи с группой Доверенных Антеларского Конгресса, специально прилетевших для обсуждения Секанской проблемы, невзирая на неблагоприятную обстановку в пространстве в узле Кин. Излишне будет напоминать, что встреча не состоялась, поскольку изображаемый организм если уж начинает развлекаться, то прекращает эту сессию не раньше недели, а то и двух. Вот так. Ну, давайте следующую запись…
– Требую немедленно прекратить это издевательство!
Голос, произнесший эти слова, нимало не напоминал звук духового инструмента, хотя исходил из того же самого организма.
– Ну, зачем же, – возразил Отец Эфира безразлично, – лишать присутствующих нескольких веселых минут? Да и зрелища последуют еще более поучительные и назидательные – для всякого претендента…
– Я… Я очень прошу. Я умоляю, наконец!..
– Ну, разве что так… Хорошо, хватит. Уберите эту порнографию.
Сказанное относилось к возникшим было на мониторе кадрам, в которых уже замелькали какие-то организмы другого пола.