Тайны и загадки. Назакри ненавидел тайны.
Тем не менее, что бы ни говорила эта божественная сущность, она была, вне всякого сомнения, могущественной, обладала сведениями, выходящими за пределы знаний простого смертного и, очевидно, желала помочь Назакри в его стремлении к мести. А может быть, с ним беседовал один из олнамских богов, ослабевший за столетия домдарского ига от отсутствия поклонения, и этой враждебной тьмы, заключенной в кристалле, оказалось достаточно, чтобы вывести его из себя? А запрет на оракулов, видимо, наложили боги Домдара.
Существо это явно было знакомо с олнамскими традициями, если заявило, что следовать им нет никакой необходимости. Это говорило о его мудрости.
Ребири обратил внимание и на то, что дух не запретил Бредущим в нощи пересекать реку по мосту у Дривабора. Только живым душам это не дозволялось. Что ж, это очень интересно и открывает определенные возможности.
Он выпрямил ноги, поднялся и поправил на себе мантию из медвежьей шкуры. Опустив руку с колдовским прибором, уставился на огонь невидящим взглядом.
Он поступит так, как приказало ему божество, сделает все, чтобы пережить зиму и весну и форсировать Гребигуату в пик лета где-то севернее Дривабора.
И прежде чем кончится год, он уже будет стоять под стенами Зейдабара.
Ребири жестоко улыбнулся, а рубиновый кристалл на черной доске вспыхнул ярче, зашипев по-змеиному.
— Значит, Апирис высказался в пользу Лорда Дузона? — спросил Маллед, глядя сверху вниз на Дарсмита, своего соученика.
Молодые люди подкреплялись, сидя за самым дальним столом в общей комнате отдыха учеников, расположенной в недрах Арсенала. Несмотря на яркое пламя в двух очагах, зимний холод, проникавший сквозь каменные стены, гулял по ногам.
Ученики принимали пищу посменно, в зависимости от времени окончания работы. В этот день — первый день триады Дирвы — Маллед и Дарсмит оказались единственными из всей группы, питавшимися так поздно. Человек восемь более юных учеников весело болтали у очага в западной стороне комнаты, но эти двое не обращали на них внимания.
Дарсмит, услышав вопрос Малледа, пожал плечами и, откусив от куриной ножки, произнес:
— Я такого не слышал. Апирис вообще вслух никогда не высказывается.
Заявив это, Дарсмит принялся обгрызать косточку.
Маллед нахмурился. Он ощущал себя здесь круглым идиотом. И не потому, что вновь был низведен до уровня ученика, — обучался он быстро и уже успел самостоятельно изготовить несколько вполне сносных клинков. Маллед слыл отличным мастером, а ковка мечей не очень отличалась от работы, которой ему приходилось заниматься в прошлом. Она требовала терпения, уверенной руки, точного глаза и умения чувствовать металл, его температуру и степень закалки. Всеми этими качествами он обладал и не сомневался, что очень скоро станет ковать мечи не хуже остальных.