Молодая леди Бомонт утверждала, что ее отец и брат постановили любой ценой вернуть свои богатства и поэтому призвали на помощь силы Тьмы. Она поведала о черных мессах, проходивших в подвалах обветшавшего замка, о еретических обрядах, в которых ее принуждали участвовать ближайшие родственники, об убитых с ритуальными целями крестьянских младенцах и других еще более страшных и мерзких деяниях.
Благодаря допросам с пристрастием и неопровержимым вещественным доказательствам, предоставленным Фионой Бомонт, вероотступники во всем признались, были полностью изобличены и преданы сожжению на костре. Их единственная наследницаотказалась от символического вознаграждения, однако испросила у Бевериджа разрешения лично присутствовать на закрытом аутодафе. Сначала Великий Экзекутор удивился столь странному желанию, потом сочувственно покачал головой. Нанесенные отщепенцами душевные раны, по его мнению, не лучшим образом отразились на психическом здоровье леди Бомонт. Однако во всем остальном она казалась воплощением молодости и радости жизни.
С тех пор леди Фиона неоднократно помогала Великому Экзекутору в особо трудных случаях и расследованиях по делам наиболее опасных еретиков. Обычно она появлялась по первому зову Бевериджа и, выполнив поручение, возвращалась в родовой замок Бомонт, где жила в полном одиночестве. Великий Экзекутор высоко ценил виконтессу за особый дар проницательности, но был с ней настороже, поскольку не всегда мог объяснить себе мотивы ее поступков, а также способы, с помощью которых она добивалась столь поразительных результатов.
Иеффай чувствовал, что не в состоянии держать таинственную красавицу на коротком поводке, как, например, Фарнама или даже короля Уорвика. Это обстоятельство вызывало у властного, привыкшего управлять людьми Великого Экзекутора смутное беспокойство. Но, поскольку пользы Фиона приносила значительно больше, чем неясных тревог, Беверидж со временем, скрепя сердце, признал за своей помощницей право на суверенитет, что случалось с ним чрезвычайно редко.
Великий Экзекутор покинул исповедальню, а затем и собор, незаметно выйдя из него через небольшую дверь в боковой стене. В свое время позади храма подего руководством был разбит замечательный розарий с несколькими тысячами кустов шиповника и роз. Он был огорожен и разделен на участки с помощью стриженой изгороди из колючего кустарника, отчего стал похож на сложенный из свастик зеленый лабиринт. Внутри полученных таким путем скверов были устроены красивые цветники, доступ к которым обеспечивался дорожками из красного камня. Поскольку живая изгородь была намного выше человеческого роста, увидеть, не будучи внутри, что происходит в каждом из уголков розария, не представлялось возможным.