– Мой двоюродный брат Шанша Карабур живет неподалеку. Надеюсь, он получил мою записку, предупреждающую о нашем приезде, – сказала Три-Глаза. Незадолго до их отъезда она передала записку с торговцем шерсти, завернувшим в Аунраи по пути в Варанаси.
Амии было любопытно посмотреть на этого Шаншу. Она не знала, что у колдуньи были родственники. Пока они шли, старуха рассказывала ей о своем брате – что он торгует кожей и является учеником Ревуна-Рудры,[27] повелителя оружия, бури и владыки зверей.
Девочка ожидала увидеть обычную небольшую лавку вроде тex, что теснились на извилистых улицах города. Нет, магазин Шанши, Неутомимого, являл собой скорее огромный склад и располагался на мощеной площади напротив мечети Аламгир. На площади останавливались караваны верблюдов и мулов, по ней сновали всадники – персы, афганцы, непальцы, наемные охранники торговцев, прибывших со всех концов Азиатского континента. Богатейших, одетых в шелка мусульман, закутанных в шкуры яков тибетцев, узнаваемых по снежно-белым одеяниям персов, китайцев с длинными косами и аскетичных англичан в серых рединготах, представителей Ост-Индской компании, можно было увидеть на этой кипящей торговой площади.
Перед началом рядов торговцев собралась толпа. Три-Глаза и Амии пришлось поработать локтями, чтобы пробраться в узкий коридор, вдоль которого были выставлены дубленые кожи. Дорогу им уступать не торопились: для присутствующих они были всего лишь женщинами, к тому же индианками, чья цена равнялась стоимости двух коз, не более. Некоторые, тем не менее, успевали заглянуть в глаза колдунье – проклятие и смерть танцевали в них – и отодвигались от греха подальше.
Мощный запах целых гор кожи, которые ожидали своих покупателей, заглушали другие запахи площади и даже аромат благовоний, курившихся на алтаре Ревуна-Рудры. Амия этого бога видела впервые в жизни. Ваятель представил его высоким, в два человеческих роста, и пожирающим солнце. Три-Глаза попривествовал бога поклоном и шепотом пояснила Амии, что он – волшебник, повелитель смерти и плодородия.
Но время для молитвы еще не пришло. Несколько мужчин из низших каст, согнувшись пополам под тяжестью тюков, выползли из недр склала-пешеры протянувшеюся под рядом домов. Гневными окриками их подгонял очень высокий сутулый мужчина с широкой черной, с синеватым отливом, бородой, которая, словно доспехи, прикрывала его грудь.
– Быстрее! Бысстрее! Грузите поклажу на верблюдов! Скоро начнется праздник Ганеши, и никто не сможет выйти из города!
Его слова пролегли над головами носильщиков, не касаясь их ушей Шанша, Неутомимый, всегда говорил одно и то же – в Варанаси на каждый день приходилось даже не по одному, а по нескольку праздников. Внезапно он перестал подгонять работников и воскликнул: