— Я ей не пущу… — Леха мелко дрожал, набираясь решимости. — Ладно, пошел. Сама виновата. Зачем домой бумаги забрала? Их положено на работе держать, верно я говорю?
— Верно, верно… — Игнат подтолкнул его к калитке. — И не забудь, возьми деньги, как договаривались. И что там найдешь…
— Дай еще хлебнуть, — обернулся Леха.
— Хорош, говорю… — Игнат решительно толкнул его в спину.
— А что хоть в этих ее бумажках? — оглянулся Леха от самой калитки.
Игнат не успел ответить. А только присел за куст Скрипнула дверь, на крыльце появилась пожилая женщина, в ее руке светился ручной фонарик.
— Кто здесь? Рекс, уймись!
— Это я, тетя Галя! — громко сказал Леха, открывая калитку.
— Леша, ты? Чего так поздно приехал, случилось чего? — встревоженно спросила она.
— Да нет, вот по делам в Полбине задержался, решил вас навестить. Может, пустите переночевать, а то на последний автобус уже опоздал…
— Опять с друзьями небось задержался! — Она придерживала за ошейник овчарку, которая теперь скулила от нетерпения и рвалась к племяннику.
Игнат наблюдал из-за куста, как Леха погладил овчарку и она потерлась о его ногу.
— Ас чего он вдруг залаял па тебя? — спросила хозяйка, пропуская Леху в дверь. — Не узнал, что ли?
— Так дождь ведь, запахи отбивает… Да и старый совсем. — Это было последнее, что услышал Игнат, когда Леха закрыл дверь.
— Где ж ты так промок? — спросила тетка уже в доме, близоруко щурясь на промокшего племянника. — Ходил где-то, все по друзьям… Выпивал, что ли?
— Ну так, помаленьку… — развел руками Леха, пряча глаза. — Все ж приглашают, все угощают.
— Садись, сейчас чай поставлю. — Она помогла ему снять тяжелый от воды бушлат. — На вот, тапки переодень, ноги сырые совсем… Как хоть там, в Красноземске, устроился, расскажи.
— Нормально, — сказал он, присаживаясь за стол. — Комнату снял, платят пока исправно. Мало, конечно.
— Какой-то ты странный, — покачала она головой, внимательно глядя на племянника. — Случилось что? Ты здоров?
— Да нет, ничего, выпил, конечно, боялся, не пустите такого, как в прошлый раз… — Леха жалостно вздохнул и снова отвел глаза.
— Сядь наконец. Согрейся. И переоденься… — Она стала копаться в шкафу. — Вон у меня остались от дяди твоего вещи — кальсоны, носки» свитер, пиджак… Маловаты, конечно. Но хоть сухие. Я их после похорон почистила, высушила.
Леха невольно взглянул на большую фотографию покойного дяди, висевшую напротив, и отвернулся. Показалось, что тот в упор разглядывает племянника, собираясь что-то сказать.
— Да ладно, теть Галь, ничего страшного.
— Заболеешь еще. Вон весь продрог, я же вижу… Садись, переодевайся. И выпей немного, что ли…