— Да мы уже почти пришли. Вон уже Девичья видна.
— Нет, не упрашивай.
— Если хочешь знать, — обижается Эмма, — я и сама могу туда пойти… да одна боюсь.
— Ну, ладно, — соглашается Мара, — идём. Но если Девичья тебя не примет, пойдёшь домой сама. Обещаешь?
— Обещаю. А что значит, не примет?
— Скоро узнаешь.
Мара-Мария усмехается своей коронной готической ухмылкой, выдыхая беззвучное «ха-ха».
На Девичьей всё не так, как везде
Спускаясь к яру, Эмма и Мара проходят мимо заброшенного, полуразвалившегося дома.
— Здесь давно уже никто не живёт, — констатирует Мара.
На соседнем участке, непосредственно примыкающем к яру, возводится новый дом. Пожилой каменщик, выглядывая из проёма второго этажа, провожает их странным взглядом.
— И зачем люди строятся здесь? — удивляется Эмма.
— Они скоро или умрут от рака или сойдут с ума, — замечает Мара.
Неприметная тропинка, петляющая между завалами строительного мусора, приводит их в низину, заросшую высокой травой. Здесь над ними ещё сияет солнце. Взглянув на него, девушки решительно направляются к зловещему месту. Пожилой каменщик, провожая их взглядом, замечает, как тень Девичьей Горы, двигаясь навстречу девушкам, тотчас накрывает их, как будто проглатывая две добровольные жертвы.
Ступив на Девичью Гору, Эмма и Готика словно попадают во мрак, настолько густыми оказываются кроны деревьев, нависшие над ними.
Склон горы в этом месте довольно крутой. Чтобы не соскользнуть вниз, им то и дело приходится хвататься за ветки кустарников. Метров через двадцать возле поваленного на землю граба они делают передышку. Мощные корни, выдернутые из земли, нависают над ними, как щупальца осьминога.
— А вон ещё одно, — кивает Эмма на другое, вывернутое с корнем мертвое дерево, — и вон… Почему здесь так много поваленных деревьев?
— Они бегут с Горы……- тяжело дыша, отвечает Мара.
— Бегут? — расширяются глаза у Эммы.
— Ну да. Вырывают себя с корнем и бегут отсюда. Двигаются они в основном ночью, чтобы никто не видел.
— Как это двигаются?
Мара обходит корни лежащего на земле граба.
— С помощью корней. Этого граба, например, раньше тут никогда не было, на этой тропинке. Я-то ведь здесь постоянно хожу и знаю.
— Зачем они это делают?
— Они просто не выдерживают.
— Что… не выдерживают?
— Понимаешь, — вздыхает Мара, — на Горе иногда творится такое…что не всегда понимаешь. Здесь тобой овладевает иногда просто неизъяснимый беспричинный страх. Страх животный. Боязнь всего и вся. Каждой травинки. Каждого кустика. Всё, что попадёт в поле твоего зрения. Будь то кошка или собака. Но больше всего на Девичьей надо бояться людей. Никогда не знаешь, что может быть у них на уме.