Другим свойством характера, которым Марио гордился, была его предельная осмотрительность, но этот разговор он решил подслушать и направился к столику номер десять. Тот был скрыт за высокой спинкой дивана, однако Марио прикинул, что оттуда все будет хорошо слышно.
Тем временем лысый мужчина сел.
— У тебя такой вид, словно ты увидел привидение.
Говорил он с легким, но безошибочно узнаваемым американским акцентом.
— Где моя жена? — спросил другой мужчина.
— Не беспокойся, с ней все в порядке.
— Где она?
— Дома. Она решила, что мы должны поговорить.
— Я тебе не верю.
— Это правильно. Позвони ей, если хочешь. Сигарету?
— У меня свои.
— Попробуй эти — они русские.
Марио услышал, как раскурили сигарету, и затем лысый сказал:
— Что у тебя за тайна?
— Тайна?
— Ты заметно постарел за десять лет.
— За девять.
— Мне казалось, что прошло куда больше времени.
— В самом деле?
— Я скучаю по Мальте.
— Сомневаюсь.
— Похоже, ты не очень мне рад.
— А чего ты ждал? Когда мы виделись в последний раз, ты пытался убить меня.
Марио чуть не уронил стакан с вином на десятый столик.
— Именно так тебе и рассказали?
— Им не надо было рассказывать. Я сам там был. Помнишь?
— Ты не прав. Я мог убить тебя. Вероятно, я и должен был это сделать. Но предпочел воздержаться.
Другой мужчина насмешливо фыркнул.
Затаившись в укрытии, Марио сожалел о своем решении подслушивать. Спасение пришло в виде большой компании, которая, громко разговаривая и смеясь, ввалилась в ресторан, чтобы пообедать.
— Не об этом ли тот актер всем рассказывал? — спросил лысый собеседника.
— Я, во всяком случае, так думаю.
— Не уверен, что шляпа-федора и плащ подходят такому коротышке. Он похож на ребенка, который изображает Зорро.
Эти явно за столик номер два, подумал Марио, выбираясь из своего убежища, чтобы встретить новых клиентов.
Апрель 1942
Она хорошо знала это кладбище, — не только каждую могилу, надгробие и склеп, но и все целиком. Вне всяких сомнений, она изучила его досконально, чтобы уверенно двигаться по дорожкам даже в безлунную ночь, как эта. Прежде чем сгустились сумерки, ей помогало не сбиться с пути созвездие мерцающих свечей, но даже в самой глубокой темноте ее единственными спутниками были уверенность и цель, к которой она шла.
Теплый ночной бриз донес до нее густой аромат сосновой смолы. Однако сегодня ночью он смешался с запахами разложения. Две случайные немецкие бомбы — или, может быть, итальянские, поскольку эти макаронники вернулись, — накануне разнесли склон холма, перепахав семейные могилы и расшвыряв гробы. Повсюду валялись трупы в разных стадиях разложения. Жуткое зрелище напоминало иллюстрацию к Судному дню.