— Нет, штурмбанфюрер, речь идет о чести моего командира, и я добьюсь признания этого негодяя-партизана.
— Вы думаете, он партизан?
— Уверен в этом. Он много пользы принес вам? Сколько партизан взяло СД после его внедрения в отряд?
— Ни одного. Первое, что он сообщил мне, это новость о вашем командире.
— Чем объяснял он свою бездеятельность?
— Тем, что не мог незамеченным уйти из отряда.
— А как только узнал о фрау гауптман, тотчас смог?
— Выходит, так.
Гардекопф склонился над «Дятлом».
— Отвечай, или я забью тебя насмерть: кто поручил тебе очернить фрау гауптман?
— Майор, чекист.
— Зачем ему это нужно?
— Не знаю.
— Кто еще заставлял тебя давать показания против Миллер?
— Штурмбанфюрер Венкель.
— Врешь, собака! — закричал Венкель.
Он схватил со стола свой пистолет и, не целясь, выстрелил в «Дятла». Тот, раненный, попытался встать, но не смог. Чувствуя конец, плюнул в сторону штурмбанфюрера.
— Венкель заставлял меня давать показания против Миллер, говорил: «Ничего не бойся, я начальник СД…».
В груди у него что-то забулькало и горлом хлынула кровь.
— Готов, — сказал Гардекопф. — Зря вы поторопились, господин штурмбанфюрер, он мог много интересного рассказать.
— Он наговорил бы на меня, как до этого наговорил на фрау гауптман.
— А может быть, о вас он сказал правду? — спросил Гартман.
— Гартман, вы забываетесь! Я штурмбанфюрер СС. Временно исполняю обязанности начальника СД.
— Вы позволили себе такое, Венкель, из-за чего, уверен, очень скоро вы будете на фронте в качестве рядового. Миллер — офицер с особыми полномочиями, а вы рискнули предъявить ей обвинение в шпионаже в пользу русских. Это вам так не пройдет, — заключил Гартман.
— Я знаю, что виноват перед Миллер, но это касается только ее и меня.
— Ошибаетесь, господин штурмбанфюрер, это касается всех членов группы абвера.
Венкель обратился к обер-лейтенанту:
— Гардекопф, мне надо поговорить с вами наедине.
Замерн и Гартман вышли. Венкель вызвал секретаря.
— Прикажите убрать эту падаль. — Он брезгливо указал на труп Гнатенко. — Обер-лейтенант, прошу вас перейти со мной в кабинет заместителя начальника СД.
Когда они остались одни, Венкель заговорил извиняющимся тоном:
— Мне очень не хотелось бы, чтобы об этом случае знали в Берлине. Попросите фрау гауптман не сообщать об этом неприятном инциденте.
— Она не послушает меня. Да и какой смысл в этом?
— Если фрау гауптман пожалуется, приедет комиссия, а от этого, я думаю, мало радости и мне и вам.
— Это так, но оставить без наказания вашу наглость Миллер не сможет. Ее подчиненные потребуют, чтобы вы были наказаны за клевету на них и попытку скомпрометировать Миллер.