— Съё-ё-м!.. На проверку стройся!.. Снимай оцепление!
А Воронкин, вкладывая в рот засмолившиеся пальцы, свистел залихватски.
Норму на участке не вырабатывали двое — Усачев и Скрыгин. Не хватало сноровки, старались брать силой. Силы у обоих было хоть отбавляй, оба верили в нее, но «на одной силе недалече ускачешь», как поучал Фома Ионыч.
В течение рабочего дня мастер по нескольку раз наведывался на четвертую пасеку, которую рубили демобилизованные солдаты.
Усачев нервничал. Вытирая пот рукавом, нетерпелив выслушивал советы и наставления — считал, что теряет драгоценное время. Почти пудовая «Дружба» казалась игрушкой в его руках, парень не чувствовал ее веса. На деревья к концу дня он смотрел, как на своих личных врагов.
Спокойный, добродушный Василий Скрыгин, внимательнее прислушивавшийся к советам мастера, пробовал иногда уговаривать напарника не торопиться, не пороть горячку:
— Давай поспокойнее, Борис! Тише едешь — дальше будешь.
— Время же идет, Васька. Люди уже норму заканчивают, а у нас еще пяти кубиков нету…
Работая через пасеку от тройки Шугина, оба видели не однажды, как у соседей от толчка последней, умело направленной елки или осины заваливалось сразу добрых полтора десятка деревьев.
— Полпасеки! — завистливо говорил Усачев. — Видал, как работать надо?
— Ловко! — вздыхал Скрыгин и, подумав, добавлял: — Научимся, ни черта!
Усачев, помня запрет мастера — не оставлять на корню надпиленные деревья, кривил губы:
— Научишься, если тебя не лес валить, а в рюхи играть учат! Люди без перестраховки действуют, вот у них и получается.
Не слушая предостережений Василия, однажды он запилил десяток лесин, рассчитывая, что все они лягут в направлении подрубов. И конечно, не подумал о ветре. Ветер опередил направляющий удар оставленной для этого осины. Одна из подпиленных елок неожиданно взмахнула ветками, валясь поперек пасеки. И не упала, ткнувшись вершиной в еще более матерую ель. На них навалились сбитые толчком деревья. Перепутались сучья, завязли друг в друге.
Образовалась грозящая каждое мгновение рухнуть и не рушащаяся груда висящих друг на друге лесин. Залом.
Ухватив топор, Усачев ринулся было под этот не желающий падать зеленый шатер, чтобы помочь ему завалиться. Скрыгин ухватил его за плечо:
— Ты что? Смерти ищешь?
Борис нерешительно затоптался на месте. Действительно, может быть, одного удара топором достаточно, чтобы залом рухнул и накрыл сделавшего этот удар.
— Намудрили! — сказал Скрыгин, принимая часть вины на себя.
Но напарник не согласился:
— Я виноват. — Он покрутил в руках топор, словно впервые взялся за него. — Все равно так оставлять нельзя.