– Ах, Боренька! Да что ж это такое будет?.. Все жили так хорошо – и вдруг…
– Я уж и не знаю!..
С минуту собеседники молчали. Только было слышно, как птички пели в кустах.
– А если бы твой папаша узнал, что я бываю у вас в саду, я думаю, – он рассердился бы, закричал бы на тебя: «Нина! Это что такое значит?» – И Боря, чтобы лучше представить рассерженного Ниночкина отца, нахмурил брови и заговорил петушиным басом. Ниночка рассмеялась.
– Ну, положим, кричать-то бы он не стал, а, пожалуй, рассердился бы не на шутку! – заметила Ниночка.
– А мой, когда рассердится, на весь дом заскрипит, как коростель: «Боря! Я тебе что говорил!..»
– А ты сейчас и испугаешься? – с улыбкой смотря на своего приятеля, сказала Нина.
– Нет, я его не боюсь! Он ведь только шумит… – проговорил тот, сдвигая еще более на лоб свою фуражку. – Ниночка!.. Оса! – вдруг крикнул он.
– Где? где? – спросила Ниночка, поднимая голову. Действительно, летела оса, то удаляясь, то низко опускаясь над Ниночкой. Боря стал отмахивать осу своим прутом и, увлекшись, как-то нечаянно концом прутика хлестнул девочку по шее. Ниночка вскрикнула.
– Я больно хлестнул тебя? Да? Тебе больно?.. – виноватым, сконфуженным тоном заговорил мальчуган, хватая Ниночку за руку.
– Нет… ничего! – успокаивала его та, гладя рукой по ушибленному месту. – А рубец есть?
– Есть!.. Вот здесь! – сказал мальчик, осторожно проводя пальцем по красной полосе, резко выступавшей на белой шее.
– Ну, не беда!.. заживет! – со смехом говорила Ниночка.
Но Боря все-таки, по-видимому, страшно досадовал на свою неловкость. «Конечно, ей больно… только она притворяется…» – думал мальчик, смотря на красный рубец.
– А оса-то все-таки улетела… Мы, видно, напугали ее! – со смехом сказала Ниночка, оглядываясь по сторонам.
– А ну ее! – прошептал мальчуган, сердито хмуря брови при воспоминании о назойливой осе.
– Принес бы ты мне лучше тот обрубочек… вон, видишь, лежит под яблонькой!.. Мне бы вместо скамейки… – промолвила Ниночка. – А то мне неудобно сидеть…
Боря вскочил и побежал к яблоне. Ниночке, действительно, было неловко сидеть, потому что ноги ее едва доставали до земли. Через минуту Боря уже подставлял ей под ноги обрубок.
– Ну, вот – теперь отлично! – одобрительно заметила Нина, упираясь ногами в обрубок.
И опять они стали тихо беседовать…
– Боренька! Побежим в поле рвать цветы! – предложила Нина.
– Отлично! Бежим!.. В поле теперь так хорошо… – согласился Боря, вставая с лавочки.
Но вдруг в эту минуту со стороны дома послышался громкий голос Ниночкина отца:
– Ниночка! Ниночка! Ты где? Иди сюда!